Я впервые увидел Адольфа Гитлера в августе 1922 года. Он произвел на меня сильное впечатление... Особенно поразили меня его властные голубые глаза. Уже тогда я понял, что этот человек, чьи речи я читал с таким интересом, представляет собой совершенно необычный феномен. Больше всего меня поразили его тщательно продуманные, сдержанные манеры. Не только мысли, ,но также способ, каким он выражал их, резко отличали его от всех других людей. Они, казалось, исходили из самых глубин его существа. Они были простыми, ясными и вместе с тем убедительными. Другая вещь, поразившая меня – убежденность в собственной правоте. Не было никакой возможности противоречить ему, вести с ним дискуссию. Он просто утверждал факты, которые его слушатели были обязаны признать. Никто не мог оказать на него влияния, вынудить пойти на компромисс. Таково было мое даже первое впечатление...
Несмотря на то, что я провел с ним много времени, никогда в течение всех тех лет я не узнал его лучше, ближе, чем при той первой встрече. Он был неописуемо далек от всех. Хотя миллионы людей преклонялись перед ним, Адольф Гитлер был одиноким человеком... Он не хотел быть недосягаемым, но именно таковым его сотворила природа. Я думаю, что он сам страдал от этого. Несмотря на все, однако, он мог быть трогательно дружелюбным, сердечным и веселым... Когда он хотел расположить к себе кого-нибудь или добиться чего-нибудь, он мог быть весьма чарующим и настойчивым. Я знал сильных людей, которые шли к нему, полные решительных намерений заставить его отказаться от тех или иных планов. Через полчаса они выходили от него сияющие и довольные, со всем согласные и во всем готовые поддержать Адольфа Гитлера.
Адольф Гитлер также мог захватывать внимание, проявлять удивительное чувство юмора и быть чрезвычайно красноречивым, особенно в беседах с молодежью. Когда он рассказывал о Первой мировой войне и своей политической борьбе, все слушали затаив дыхание. И когда он говорил об искусстве и архитектуре, становилась очевидной его артистическая натура... и слушатели чувствовали себя неразрывно связанными с ним...
Для того, чтобы правильно понять Гитлера как личность, необходимо упомянуть еще об одной характерной его особенности: у него был горячий темперамент, и он не всегда мог себя сдерживать. Иногда это становилось очевидным во время дипломатических переговоров. Например, в Бад Годесберге (22 сентября 1938 г.) он хотел прервать совещание с Чемберленом (британский премьер-министр), когда поступило известие о мобилизации чехов. Его лицо покраснело, как обычно при гневе, и он вскочил со своего места. Поднялся и Чемберлен. Я вмешался и этим спас совещание. Адольф Гитлер (позже) поблагодарил меня. В период войны он однажды сказал мне откровенно: «Знаете, Риббентроп, иногда я просто не могу контролировать себя...»
