Эти мудрецы знали, что религия содержит в себе нечто гораздо более значительное, чем одно лишь пение мантр и гимнов; они считали, что по пути спасения могут успешно продвигаться только обладающие фактическим научным знанием оккультных функций своего собственного тела. Анатомический символизм, который они развили с целью увековечить его понимание — дошел до современного нам христианства, но ключи к нему, повидимому, утеряны. Для занмиающихся изучением религий создается трагическое положение: они окружены тысячами непонятных им символов; но еще грустнее то обстоятельство, что они даже забыли, что символы эти вообще когда-то имели какой то иной смысл, чем наивное, ими самими сочиненное толкование.
Укоренившееся в умах христиан понятие, что их вера есть единая, верная, вдохновенная доктрина, явившаяся на свит без родителей — крайне неразумно. Сравнительное изучение религий без всяких сомнений показывает, что христианство заимствовало свою философию и идеи у религий и философий древнего и после потопного языческого мира. Между религиозными символами и аллегориями принадлежавшими древнему миру задолго до появления христианства есть несколько таких, на которых мы бы хотели обратить ваше внимание. Следующие христианские символы и понятия происходят из языческих религий.
Христианский крест происходит из Египта и Индии; тройная митра — из религии Митры; пастушеский посох — из мистерий Гермеса и из Греции, непорочное зачатие — из Индии; Преображение — из Персии и Троица взята от Браминов. Деву Марию, как Матерь Божию, находим мы в двенадцати различных религиях. Существует больше двадцати распятых Спасителей мира. Церковная колокольня является видоизменением египетских обелисков и пирамид, а христианский дьявол есть несколько видоизмененный египетский Тифон. Чем больше углубляешься в этот вопрос, тем сильнее убеждаешься, что нет ничего нового под солнцем. Добросовестное изучение христианской религии без сомнения доказывает, что она представляет эволютивное развитие первобытных учений. Как существует эволюция физических форм, так же существует и эволюция религий. Если мы приняли и ввели в наши доктрины религиозную символику почти что сорока народов, то это нас обязывает хотя бы отчасти понять значение позаимствованных нами мифов и аллегорий, хотя бы мы и были более невежественны чем те, от кого мы их взяли.
Эта книжка посвящена задаче разъяснить взаимоотношение, существующее между символикой древних священников и оккультными функциями человеческого тела. Прежде всего мы должны усвоить то предположение, что все священные писания запечатаны семью печатями. Другими словами, надо располагать семью толкованиями, чтобы понять со всею полнотой значение тех древних философских откровений, которые мы называем Священным Писанием. Писание не имело намерения быть историческим. Тот, кто понимает его буквально, понимает только его наименьший смысл. Хорошо известно, что Шекспир в своих драмах в целях драматических сводил вместе характеры людей, в действительности отделенных друг от друга веками; но Шекспир писал не историю, а драму. Тоже самое верно относительно Библии. Писание безнадежно запутывает историков в противоречащих друг другу хронологических таблицах, и большинство историков так и останется в таком положении вплоть до Судного Дня. Писание дает прекрасный материал для споров над его смыслом, а также поле для ломания себе головы над значением отдельных терминов и вероятного местоположения неизвестных городов. Большинство библейских городов, на которых теперь указывают путеводители, было наименовано по прошествии сотен лет после Рождества Христова паломниками, предполагавшими, что города эти стояли где-то поблизости с теми, о которых говорится в Библии. Это все может быть доказательством убедительности для иных, для мыслителя же несомненен вывод, что история есть наименее важная часть в Писании.
Как Будда в Индии только преобразовал воззрения тогдашних Браминов, также точно и Iисус придал новый облик вере Израиля и дал своим ученикам и миру учение, основанное на уже существовавшем раньше. Но он его преобразовал согласно потребностям окружающего Его народа и проблемам, стоящим перед европейскими народами. Ессеи, которые воспитали Христа, были египетского или индусского происхождения и религия Его взяла лучшее из того, что было до Него. Сохранившиеся от Него речи — аллегоричны в большой степени и погружают простого человека в целое море непонятных ему тайн, что было сделано, однако, не без цели, потому что, если Шекспир разрешает себе вольности по отношению к истории ради того, чтобы представить основные истины, то похоже на то, что историки Iисуса взяли характер человека, как основу для великой драмы. Он становится героем истории, запечатанной семью печатями и те христиане, которые изучали символику, могут из этой истории извлечь ключ к истинным Христианским мистериям. Они тогда поймут, что Писание — вечная история, не принадлежащая ни одной нации и ни одному народу, но являющаяся сказанием всех наций и всех народов. Например, замечательно, что при изучении жизни Христа в освещении астрономии, — он становится солнцем, а его ученики двенадцатью знаками Зодиака. Между светилами мы находим сцены Его служения, а в попятном движении точек равноденствия — историю Его рождения, роста, зрелости и смерти ради людей. Химические же вещества, мучимые в реторте, повествуют нам также о жизни Учителя, потому что с ключом к химии, Писание становится другой книгой. В этом же специальном труде, мы, однако, займемся только отношением этих аллегорий к человеческому телу.
