Океан Надежд. Весна перемен - страница 23

Шрифт
Интервал

стр.

   На вопрос Милтона: "Каким образом простым людям удалось дойти до Мира Вечности, в котором обитал Океан?", Скиталец рассказал ему историю многолетней давности, с которой и появилась легенда о Темных. По словам Летописца, двести лет назад, в один из Ближних миров попал человек из Дальних миров, который мог передвигаться по мирам, а главное по Миру Вечности. Четыре Темных были его спутниками в этом путешествие, и когда они добрались до Океана Надежд, пришелец возжелал вернуться в свой мир, а его друзья загадали свои желания. Они были слишком алчны и эгоистичны, от чего Океан проклял их.

   Но, самая главная часть истории следовала после. Летописец предвидел скорое появление нового пришельца, здесь - в Молодом Мире - способного вновь дойти до Океана Надежд. Точных чисел Летописец не назвал, сказав, что данная информация через его уста закрыта для всех жителей Ближних миров. И он ее никому не поведает, чтобы не навлекать на себя гнев Океана.

   Скиталец отбыл из Андора, оставив губернатора Милтона с головой полной мыслей, идей и переживаний. Он уже представлял себя стоящим перед тихими водами Океана и требующего, нет, скорее молящего, о получении дара, который бы смог сделать его самым могущественным человеком во всех мирах. Для исполнения своего желания ему требовалось больше детальной информации о Пришельце. Тогда ему вспомнились и другие истории услышанные им ранее. Одна из таких истории была о Мэджик Шайне - белом маге, живущем на Пустынном плато в объединение Зиам, который мог творить чудеса и предсказывать будущее. Именно его дар провидца мог бы помочь губернатору узнать больше информации о пришельце. Фостер не скрывал своего неверия в легенду, но все же беспрекословно подчинился требованию Милтона и отправил к магу гонца, который должен был одарить подарками и драгоценностями Мэджика Шайна от имени губернатора Андора и получить подробную информацию о нужном ему - Милтону Грею - человеке. Гонец вернулся спустя три недели. Он сообщил, что маг принял подношения, но пообещал рассказать все интересующее губернатора о Пришельце спустя энное количество лет, когда до прибытия того, останутся считанные дни. Объяснил он это тем, что ни его магия, ни любая другая, не распространяется на другие миры, а потому увидеть что-либо сейчас не представлялось возможным.

   Губернатора такой ответ огорчил, но он решил набраться терпения и подождать.

   И вот, спустя пять лет ожиданий, ответ наконец пришел. И даже больше того, судя по письму, путешественник по мирам, должен был появиться именно в его губернии, о чем он даже не мог мечтать. Пять лет он ждал, ждал каждый день, когда сможет предстать перед безграничной силой Океана лицом к лицу и никогда не задумывался о том, что этот долгий путь будет ему не по силам. За эти пять лет он все тщательно продумал, решив, что в путешествие он обязательно возьмет не меньше двадцати верных спутников, помимо самого Пришельца: Джеймса Дан Гил Фостера, Уолтера Малвилла, своего главного повара, без еды которого он уже не представлял свой рацион питания, кучера, двух прелестниц, лакея и еще солдат, чтобы чувствовать себя в полной безопасности. Таким образом, он мог рассчитывать на то, что всегда будет сыт в пути, на полную безопасность, на ночные услады и, конечно же, на то что, придя к Океану, он сможет загадать для себя не одно желание, а целых двадцать или даже больше.

   В этот день, он даже не думал о том, что у него что-то могло не получиться. Он не думал о том, что Фостер мог вести свою игру, идущую в разрез с желаниями губернатора, и о том, что в Ближних мирах есть и другие соперники на его пути к Океану Надежд, гораздо опаснее, чем Джеймс Дан Гил Фостер.

Глава


третья

-

Пробуждение

.

Where do we draw the line

-

Poets of the fall

1.

   Он ничего не видел перед собой, но понимал, что продолжает свое бесконечное падение в бездну, куда солнечный свет не проникал, а темнота была настолько густой, что становилась осязаемой, обволакивала его в кокон, сковывая конечности.

   Затем ощущение падение исчезло, а до его слуха начали пробиваться слабые звуки. Голоса. Иногда голоса звучали четко и ясно, а иногда словно пробивались сквозь сильные радиопомехи. Бывало, слова заменялись протяжным гудением аэродинамической трубы и наоборот. Он все еще не осознавал себя как нечто живое и целостное, несвязанное с темнотой, а потому и не пытался думать или спрашивать себя, где он и что с ним происходит. В нем не было место даже для чувств. Он не знал: больно ли ему или же спокойно; плохо или хорошо; одиноко или весело? Там, где он сейчас был, эти вопросы не имели никакого значения. Потому как все вокруг него было одно великое Ничто, в котором нет даже место времени. И только голоса изредка приходили и уходили. Звуки приближались и отдалялись.


стр.

Похожие книги