– Нет, – равнодушно бросил Павел Иванович.
– Руйкович его фамилия.
– О Руйковиче слыхал. – Павел Иванович впервые за все время оживился. Чтобы характер внезапно вспыхнувшего интереса не вызвал подозрений, он закончил ядовитым тоном человека, живущего по строгим правилам: – Это тот, который сидит?
– Дурак, потому и сидит, – не смутившись, продолжал напирать бородач. – Что-то там украл в санатории... Зачем? Он же имел большие башли со знакомств.
– Каких знакомств?
– Одиноких мужиков знакомил с одинокими дамочками... Конечно, не со всеми подряд, сам понимаешь. – И бородач подмигнул.
– Сводничал, значит?
– Думай как хочешь. Но дело не в этом. Дело в том, что я у него тоже пасся. А теперь все отрезано. Жена говорила, что у тебя много местных знакомых. Помоги, хорошо заплачу!
– А как же я могу помочь? – спросил Павел Иванович. Бородач понял, что фотограф сдается, и продолжал, перейдя на полушепот: – Я точно знаю, что три птички и сейчас живут в Янтарном. Фамилий и адресов у меня нет. Самому не найти, это дело тонкое, как ты понимаешь. Словом, одна из них продавщица, не то Валя, не то Лида, приехала сюда прошлым летом. Вторая – скульпторша, лет двадцати пяти. Ее нетрудно будет отыскать. А третья – бобылка, живет где-то на отшибе. Отличительная примета – в прошлом году к ней залезли воры, хотели обчистить, но она вовремя хай подняла. Интересна тем, что у нее можно погудеть целой компашкой.
– Постой, постой, а к чему ты мне все это?
– К тому, чтобы ты через знакомых поискал. За каждый адрес получаешь четвертную комиссионных. Усек?
Видя, что фотограф колеблется, бородач ловко сунул ему в книгу три десятирублевки.
– Это аванс. Остальные сразу, как получу адреса и имена.
Вдруг он вытянул шею, вскочил. Это бородач увидел девицу из своей компании. Девица враскачку шагала по мокрой полоске песка у самой воды, держа в руках босоножки.
– До завтра! – крикнул бородач, исчезая.
В тот же день в кафе «Лето» Павел Иванович незаметно передал Алеше Лактионову заклеенный почтовый конверт, в котором лежало подробное описание контакта с бородачом. Так было условлено – краткие сообщения передаются устно, длинные – письменно, в обычном почтовом конверте.
16
– Ну, вот, Александр Степанович, думается, что в руках у нас теперь есть нить. Но главное сейчас не в том, куда она ведет, главное, чтобы она не оборвалась. Что вы успели сделать за эти сутки?
Разговор этот происходил в кабинете полковника Сторожева. Несмотря на два раскрытых окна, верещание птиц в густой листве клена, который рос рядом с домом, несмотря на легкую, несколько даже небрежную одежду полковника – без пиджака, галстук ослаблен, – несмотря на все это, в комнате чувствовалась обстановка штаба. Той точки, куда ручейками стекаются оперативные донесения, откуда идет управление боем. Полированный стол, черно-никелевый блок связи, опечатанный сейф, календарь, книжный шкаф.
И – медленные шаги по кабинету.
Материалы, с которыми пришел к полковнику Сторожеву майор Александр Степанович Савин, были не просто результатами наблюдения за группой пляжных бездельников, а еле заметными и поэтому имеющими большое значение вехами на подступах к притаившемуся противнику. В терминах «бой», «противник», «штаб» нет никаких преувеличений. Действительно, шел бой. От обычного он отличался двумя особенностями. Этот бой проходил в тишине и не имел передышек.
– За сутки удалось установить личность «бородача» и одного парня из его компании. – Майор Савин заглянул в блокнот, куда заносил все, еще не ставшее официальным материалом следственного дела. – Серфик Виктор Леонидович, двадцать восемь лет, живет в Риге. Приехал в кемпинг неделю назад на машине «Жигули» вишневого цвета. Машина с вильнюсским номером. Ее владелец Константин Жбанов работает на заводе цветных телевизоров. Кем, пока не выяснено. Не установлена личность третьего из друзей – он на весь вечер куда-то ушел с девушкой.
– А как с адресами, которыми интересуется бородач? – И майор и полковник, не сговариваясь, с первой минуты, так же как до них и Павел Иванович с Лактионовым, стали именовать Виктора Серфика бородачом. Пока он был единственным лицом, проявившим себя в действии.
