Альта шагнула в комнату первой, Вежанна проскользнула следом и сразу же плотно закрыла за собой дверь, отрезая нашу компанию от внешнего мира. Возможно, таким образом она рассчитывала меня запугать, но я отнеслась к данной выходке довольно равнодушно. И осталась стоять, выжидательно глядя на посетительниц.
– Что вам угодно, девушки? – холодно осведомилась я.
– Сейчас объясним, – враждебным тоном заверила Вежанна.
Я промолчала, предоставляя им такую возможность. Если люди столь горячо жаждут высказаться, им лучше в этом не препятствовать.
– Слушай меня, уродина. – Альта снова выступила вперед; Вежанна осталась стоять, загораживая спиной дверь. – Не знаю, с кем ты переспала для того, чтобы попасть на этот конкурс, но тебя здесь никто не ждал и ты никому не нужна. Поэтому помни, где твое место. Сиди тихо и не высовывайся. И не смей приближаться ни к кому из здешних дворян, поняла? Ты – птица не того полета.
Произнося сию проникновенную речь, Альта подошла ко мне почти вплотную. Не могу сказать, чтобы столь тесное в физическом отношении общение было мне приятно, но делать шаг назад я не стала из принципа.
– Позволю себе полюбопытствовать: ты зарезервировала всех дворцовых аристократов для себя? – осведомилась я, высоко подняв голову, поскольку иначе мои глаза оказывались на уровне ее подбородка. – Или вы намерены поделить их пополам? В любом случае вашим аппетитам, девушки, можно только позавидовать. Искренне надеюсь, что вам хватит здоровья.
– Не смей юродствовать! – еще сильнее озлобилась Альта. – Хочешь пошутить, иди выступай на площади. Там тебе самое место.
Я не стала уточнять, что как раз для удачных выступлений на площади необходим недюжинный и достойный уважения талант, чего нельзя с той же степенью уверенности сказать об участии в дворцовом конкурсе красоты.
– Короче, – угрожающе продолжила Альта, – если я хоть один раз увижу тебя в обществе Торендо, или барона Альвареса, или иностранного посла, целой и невредимой домой не вернешься.
– Угу, – глубокомысленно кивнула я. – Значит, ни к одному из них ты так до сих пор в постель и не залезла. Что так? Они отбивались? Так ты же вроде бы девушка сильная. Вот и подруга могла бы подсобить, подержать кого-нибудь из мужчин, раз уж они такие несговорчивые.
– Нарываешься? – прорычала Альта. – Хочешь вернуться домой с подпорченным личиком?
Я вздохнула. Если бы я была заинтересована в том, чтобы участвовать в конкурсе до конца и мирно сосуществовать со всеми его участницами, возможно, я бы стала действовать менее прямолинейно. Хотя, сказать по правде, я очень сильно сомневаюсь в том, что какой-либо другой способ воздействия оказался бы с этими красавицами успешным. Я не настолько оптимистична, чтобы полагать, будто в них можно было просто разбудить лучшие, светлые чувства, мирно дремлющие в глубине души. Поэтому я просто схватила Альту за предплечье и заломила ей руку за спину. Девушка вскрикнула.
– Ну, так что там было про испорченное личико? – На этот раз я приблизила губы к ее уху по собственной инициативе. – Хочешь еще о чем-нибудь со мной побеседовать?
Вместо ответа Альта стонала, демонстрируя полнейшее отсутствие стойкости, как по мне, так постыдное для женщины ее комплекции и, главное, манер. Вежанна, что характерно, прийти ей на помощь не спешила; она стояла, вжавшись спиной в дверь и, кажется, готовая в любую секунду броситься бежать. Тем глупее: вдвоем они бы наверняка меня одолели. Глупо, но в то же время и предсказуемо.
– Значит, так, запоминайте обе. – Я слегка разозлилась, но до бешенства было далеко, так что мой голос звучал в целом спокойно. – Мне глубоко наплевать, как вы попали на этот конкурс и переспали ли с кем-нибудь ради этой цели. Мне также наплевать, с кем вы общаетесь здесь во дворце и кому даете авансы. Но очень советую меня не дергать. Вы сами по себе, я сама по себе. Это понятно?
Вежанна энергично кивнула. Я чуть сильнее вывернула руку Альты, и та с шипением подтвердила:
– Понятно.
– Вот и хорошо. – Я выпустила руку девушки и демонстративно села на кровать. – Я вас больше не задерживаю.
