– Хорошо, с этим мы разберемся потом.
Винсент, по-видимому, решил больше не испытывать терпение его величества.
– Ну что ж. – Король поднялся с кресла. Подчиняясь едва заметному жесту, слуга с поклоном протянул ему перчатки, а затем помог надеть плащ. – Завтра в десять часов утра будьте готовы. Я пришлю к вам человека, он позаботится о том, чтобы вы попали во дворец так, как нужно. Слишком сильно с ним не откровенничайте: он будет знать ровно столько, сколько необходимо. Да, и еще. Во дворце не пытайтесь искать со мной встречи. Я сам вызову вас к себе, если вы мне понадобитесь. Если же вам что-то понадобится от меня, передайте послание с Педро. Кроме того, о нашей сегодняшней встрече не должно быть известно никому за пределами этой комнаты.
На этом его величество Рамиро Четвертый счел разговор законченным и, далее не мешкая, вышел за дверь. Педро шел за ним след в след. Проводив монарха взглядами четырех пар глаз, мы с шумом выдохнули и с нервными смешками откинулись на спинки.
Поскольку начиная с завтрашнего дня нам предстояло запереться во дворце на неопределенный срок, мы решили напоследок глотнуть воздух свободы. С этой целью мы отправились в место, которое присмотрели на подходе к Истендо. Это был широкий луг, раскинувшийся недалеко от городских ворот. Мы пришли туда и, расположившись на траве под ветвями одинокой ивы, приготовились проводить заходящее за городские стены солнце.
Джен, как и всегда, расположилась чуть в стороне от остальных. Дилан лежал на спине, раскинув руки и глядя в небо, в темнеющий фон которого вписались различные оттенки красного. Винсент полулежал, опираясь на локоть. Я сидела рядом с ним, обхватив руками колени.
– Тебя тревожит то, что мы поселимся во дворце? – тихо спросила я.
– С чего ты взяла? – усмехнулся Винсент, поднимаясь повыше.
Я тоже усмехнулась.
– Ты все время поворачиваешь голову то вправо, то влево, будто нам угрожает опасность и надо быть начеку. Ты всегда инстинктивно так делаешь, когда чем-то встревожен. Не замечал?
Винсент беззвучно рассмеялся и вытянул руку, чтобы потрепать меня по волосам.
– Нет, не замечал, – признал он. После чего уселся, сложив руки на коленях, и посмотрел вдаль. – Видишь ли, я бы не стал называть это тревогой. Так… Просто неспокойно. Есть ощущение, что что-то неверно. Я давно привык к роли Охотника, но наниматься на работу к здешнему королю… Пожалуй, это перебор даже для меня, при всех моих закидонах.
Я ухмыльнулась. По мне, так никакими особенными «закидонами» Винсент не страдал… Ну не более, чем мы все.
– А дворец… – Приятель резко передернул плечами, будто хотел сбросить взобравшееся на спину насекомое. – Да черт с ним, с дворцом.
– В конце концов, это же совсем ненадолго, – заметила я, не слишком убежденная в его спокойствии на сей счет. – Наверняка до ближайшей смены фазы, то бишь на три дня. Разберемся с тъёрном, и только нас здесь и видели.
– Все верно, – согласился Винсент. – Да нет, ты не думай, ничего я не имею против дворцов. Знаешь, почему я сбежал?
– Почему?
Я с интересом подняла голову. Точного ответа на этот вопрос у меня действительно не было. Воин не любил распространяться о подобных вещах.
– Дворянин без альтера – это практически нонсенс. – Сегодня Винсент был более настроен на откровенность, чем обычно. Он говорил чуть насмешливо, глядя не мне в глаза, а в сторону, будто видя перед собой картинки из своей прошлой жизни. – В высшем свете альтер-способности есть практически у всех. Пусть в большинстве своем они бессмысленны, пускай при помощи меча, ума и знаний можно сделать в тысячу раз больше. Если ты дурак или подкаблучник, то можешь занимать свое место в обществе со спокойной душой. Но если у тебя нет альтера, тогда извини. На всю жизнь останешься белой вороной. И не важно, что ты лучше всех владеешь мечом, не важно, что из кожи вон лез, чтобы преуспеть во всех возможных науках, разбираешься в законах, в геральдике, даже в люто ненавидимых финансах. На тебя все равно будут косо смотреть и за твоей спиной разводить руками: надо же, у такого отца – и такой сын! А отец и братья, чуть только зайдет речь об этой теме, будут с чувством неловкости отводить взгляд. Короче, – он резко махнул рукой, – мне много лет было тошно, а потом и вовсе осточертело. Решение же оказалось элементарным. Уйти туда, где на альтер не смотрят как на икону. – Он беззвучно пошевелил губами. – Альтер не ставят на алтарь. Забавно, да? В общем, я ушел туда, где могу делать то, что умею, и где меня судят по результатам, а не по общественным ожиданиям.
