Примерно через два года работы в железнодорожной полиции я подал заявление на перевод обратно в полицию Блуфилда. Мы с Конни хотели жить поближе к родным. Но счастье мое было неполным даже после того, как Конни устроилась медсестрой в расположенную неподалеку Принстонскую больницу. Я очень уважал полицейских, с которыми работал на железной дороге, ведь это были одаренные следователи, однако по-прежнему считал свою работу бесперспективной.
Впервые я услышал об УБН в закусочной Блуфилда, после ночной смены, за бездонной чашкой черного кофе. Я поедал яичницу-болтунью с кетчупом, а мой приятель-полицейский железнодорожной компании Пит Рейми рассказал о внедрении в банды для поимки наркодилеров. Пит был крупным высоким парнем, приятным в общении. Сначала он работал патрульным в штате Вирджиния, затем по всей Вирджинии охотился на наркодилеров в составе рабочей группы УБН в городе Роанок. В полиции железнодорожной компании я взял Пита под крыло, и по окончании ночных смен мы с ним ходили перекусить в «Харди», где я засыпáл его вопросами о работе в УБН. Наверное, я замучил его одними и теми же вопросами, но он всегда охотно делился информацией.
Пит как никто другой знал, как мне надоела работа на железной дороге, и поэтому подбивал меня подать заявление в УБН. Сначала я думал, что у меня ничего не выйдет. Я уже подавал заявления на две другие вакансии в органах правопорядка, но так долго ждал ответа, что давно оставил надежду. Ожидание приводило меня в уныние. Но Пит был настойчив, он горячо советовал мне получить диплом бакалавра, без которого не попасть в УБН.
Весной 1984 года дела мои пошли в гору. Мы с Конни поженились в кругу родных и близких. Сразу после торжества мы отправились в Майами, а оттуда – в круиз по Карибам, в наше свадебное путешествие. Я впервые летел на самолете, у которого было больше одного двигателя.
По возвращении в Блуфилд я начал вникать в свои новые обязанности проверяющего железнодорожных грузов, и тут со мной произошел роковой случай, который помог мне сделать решающий выбор. Так я променял безопасность на риск, острые ощущения и неизвестность.
Одним субботним вечером, когда я обходил территорию Западной Норфолкской железнодорожной компании в центре Блуфилда – проверял здания и транспорт на предмет взлома, до меня долетели звуки стрельбы и едва различимые крики. Подобравшись поближе, я увидел копа, спрятавшегося за полицейской машиной. Он целился из пистолета в окна второго этажа здания, откуда раздавались оглушительные выстрелы. По звуку я определил, что это пули калибра «.44 Магнум». Пули рикошетили от полицейской машины, проходя буквально в паре сантиметров от молодого копа. Еще я наконец понял, кто кричал: на тротуаре в луже темной крови лежал мужчина.
Я подбежал к полицейскому и спросил, вызвал ли он подкрепление, но парень служил в полиции совсем недавно и, оказавшись в сложной ситуации, попросту растерялся. Я велел ему вызвать по радиосвязи подмогу, поспешил к раненому и затащил его под утопленную арку дверного проема, куда не долетали пули, после чего тоже включился в перестрелку.
С прибытием подкрепления молодому полицейскому удалось убедить стрелявшего сдаться. Я помог детективам на месте преступления, записав показания свидетелей. Выяснилось, что стрелявший вернулся домой, где застал жену с любовником. Он разозлился, выхватил оружие и прострелил улепетывающему со второго этажа любовнику ягодицу.
В половине седьмого утра я вернулся в управление железнодорожной полиции, уверенный, что поступил правильно, когда помог коллеге-полицейскому в смертельно опасной ситуации. Я так гордился этим, что сообщил о происшествии начальнику отделения.
– Какое отношение перестрелка имеет к железнодорожной компании?! – разозлился он, пока я объяснял, что не мог бросить коллегу в беде. Это было неписаное правило: патрульные всегда помогали друг другу, особенно в случае смертельной опасности. Служащие органов правопорядка связаны тесными узами братства, в котором не принято бросать своих.
Начальник отделения оказался бюрократом: он никогда не работал на улице. Он был в ярости и даже слушать меня не стал, притащил в участок и потребовал сдать оружие – короткоствольный револьвер «Смит-энд-Вессон» пятнадцатой модели под патрон «.38/.357». Прежде чем передать ему револьвер, я вынул из цилиндра пули, тем самым выполнив базовое требование техники безопасности при обращении с огнестрельным оружием.
