— Интересно, где они взяли их теперь? – Миша слушал тишину в ожидании очередного хлопка.
Мысли в моей голове начали бешено вращаться. Внезапно все стало понятно. Я прыгнул на Миха и, ударив его всем телом, повалив в грязь, упал рядом.
— Ложись! – гаркнул я, и со всей мочи, левой рукой вдавил его, пытавшегося что‑то сказать, лицом в грязь. – Это не хлопушки!
Когда Миша отплевался, он, матеря меня последними словами, попытался встать. Тщетно – я все еще держал его.
— Лежать! – прохрипел я, кашляя от воды и грязи. – Стреляют! Они стреляют!
До лагеря чужаков оставалось довольно далеко, но береженого Бог бережет – дальше мы поползли. Сказать, что мы вывалялись в грязи, – не сказать ничего! Сам губернатор Калифорнии, когда боролся с хищником, выглядел по сравнению с нами младенцем после ванны. Хлопки прекратились так же внезапно, как и начались. Чем ближе был лагерь, тем более изощренные маршруты мы выбирали, тем медленнее ползли.
Любой здравомыслящий человек давно бы убежал подальше от этого места, но только не мы – что‑то, что полностью лишало нас здравомыслия и перед чем невозможно было устоять, тянуло вперед и было это отнюдь не любопытство.
Вдали раздался полный страдания вопль, он разрезал пространство, как острый меч разрезает шелковый платок, и прервался в своем пике, будто несчастному неожиданно заткнули рот. Мы молча достали пруты.
Метрах в трехстах от лагеря мы остановились и укрылись за несколькими раскрошенными старыми бетонными плитами темно–серого цвета – из них опасно торчала изогнутая ржавая арматура – и еще долго вглядывались в полумрак холодного пасмурного утра. Безрезультатно. Капли пронизывали тело, словно ледяные струны, каждый новый укол заставлял все сильнее прижиматься к земле.
Прошло несколько бесконечных напряженных часов ожидания, прежде чем мы осмелились пошевелиться. Я осторожно выглянул из‑за угла и, щурясь, стал всматриваться вдаль. Лагерь казался покинутым, все перевернуто «вверх дном», от тента остались лишь обгоревшие лохмотья. Не было видно и людей. Я снова спрятался и в двух словах шепотом обрисовал ситуацию Миху. Он тоже осторожно высунулся и убедился, что все так и было.
Дождь прекратился.
Мы решили подождать еще немного, затем подобраться поближе.
К пепелищу добрались еще через час, добрались – да так и остались лежать рядом, в метрах тридцати. Любое движение, любая качнувшаяся веточка, любой крик птицы останавливали нас, заставляя прижаться к земле, слиться с ней. Никогда еще нам не было так страшно.
Роса под ногами была багровой, когда мы осмелились войти в этот Ад.
Первое тело оказалось обезглавленным. Голова нашлась сразу же, хотя и по частям. Вспомнился старый анекдот: «Разрывная, – подумал Штирлиц, раскинув мозгами в радиусе трех метров». Тут, правда, радиус был чуть побольше, да немного на кусты попало. Мих позеленел, да и меня самого, честно скажу, чуть не стошнило. Судя по всему, «Штирлиц» был одним из пленников, видимо, пытался сбежать.
Второе тело, что лежало в костре и посему успело практически наполовину сгореть, судя по останкам одежды и обуви, принадлежало одному из «качков». Как этот человек погиб было не ясно, одно скажу точно, его смерть была жуткой. И не спрашивайте, почему.
Третье тело нашлось лишь наполовину: ног и внутренностей не было, лицо обглодано, от рук остались лишь кости.
Берцы обычно не скользят – грязь, песок или, например, мусор – все это, как и многое другое им не помеха, но вот человеческое мясо… Четвертое тело я нашел случайно, когда, поскользнувшись на куске плоти, чудом ухватился за дерево. Остатки моего ужина тут же смешались с тем, во что превратился бедняга.
— Очень странно, – немного отдышавшись, сказал я.
Мих вопросительно глянул в мою сторону: «Пятого тела нигде нет. Надо валить отсюда…» Я молча с ним согласился.
Проклятое место покидали в спешке, не забыв, правда, о рюкзаках и оружии, но в свете недавних событий последнее лично мне теперь казалось абсолютно бесполезным. Рюкзаки были тяжелыми, однако их вес абсолютно не ощущался. Чистый адреналин тек по венам, а сознание стало кристальным. Мы бежали, постоянно озираясь по сторонам, стараясь избежать опасности.
