— Твоих рук дело?
— Не понимаю, о чем ты, — вскинула острый подбородок Полька.
— Не прикидывайся идиоткой! — зашипела я ей на ухо, стискивая у нее на локте пальцы с такой силой, что с губ рыжей тоже сорвалось нечто вроде змеиного шипения.
— Отпусти меня. Ты делаешь мне больно!
— Еще даже не начинала… Повторяю: зачем ты отправила записку Варрижу? О нашем плане никто, кроме нас троих, не знал, и я очень сомневаюсь, что ее отправил твой брат!
На удивление нормальный хальдаг.
Де Морсан вспыхнула. Дернула рукой, снова пытаясь высвободиться, но я держала крепко. Злость и досада, что с призом ничего не выгорело, придавали мне силы.
— Ты, значит, творишь что хочешь, а тебя еще и королева при этом будет потчевать? Одаривать подарками? Не много ли для одной выскочки-сиротки? Ай!
— А как же держаться вместе ради победы Мэдока? — процедила я, борясь с желанием стукнуть Паулину веером.
— То есть тебе трон добывать? Да сейчас! — фыркнула она.
Вот ведь… Слова приличного не подобрать.
— Ладно, к шертам герцога, трон, командный дух. Но ты ведь брата подставила. Он нам помог, и вот как ты ему «спасибо» сказала!
— Об Алларде никто не узнает, если не расскажешь. — Идиотка передернула плечами. — Мне даже интересно, как ты, Филиппа, отблагодаришь моего братца?
— Вышвырну тебя в ближайшее окно. Сделаю ему на день рождения подарок. А заодно и герцогу приятное.
— Что, решила таким радикальным способом устранить соперницу? — мрачно хмыкнула горе-невеста.
Мы как раз проходили мимо окна, и желание толкнуть ее одним резким поворотом бедра едва не затмило остатки здравого смысла.
Не знаю, как сдержалась. Памятник мне, нэймессе без стажа, поставить надо.
Подавшись к «сопернице», зашептала ей на ухо:
— Если честно, соперницу я здесь не вижу. Своими действиями ты только отталкиваешь от себя Мэдока. Думаешь, если я вот так с ходу поняла, кто рассказал обо мне Варрижу, то герцог не догадается? Со мной или без меня, но тебе не стать его женой, Поля. И даже роли асави вряд ли тебя теперь удостоят.
— Много ты в мужчинах понимаешь! — с ненавистью прошипела рыжая. Вырвавшись, бросилась вперед и затерялась в разряженной толпе.
Я не стала ее удерживать. Не стала пытаться объяснить, что больше ее в мужчинах понимает вон та кушетка. Вразумлять Паулину — гиблое дело. Вроде бы и смышленая, находчивая, но, ревнуя, де Морсан становилась тупее валенка. Ей бы в наины к Варежке. Отличная бы получилась пара.
Я настолько ушла в размышления о зимних предметах одежды, что пропустила появление герцога.
— Ну что, довольна? — бросил он, глядя перед собой.
— Да, я свечусь от счастья. Разве не видите, как я улыбаюсь, — огрызнулась не сдержавшись.
Хальдаг подхватил меня под локоток (к счастью, не как я Польку, иначе бы от моего локотка ничего не осталось) и повел вниз по широкой лестнице, выложенной бледно-розовым мрамором с кремовыми разводами.
— Возвращаясь к тому, что ты меня не слушаешься. Я ведь сказал, что вейр и сам поправится. Медленнее, но поправится. Но ты не успокоилась и сегодня неплохо развлекла придворных.
— Ну извините, что из-за меня ваше всемогущество лишили баллов!
Де Горт резко остановился и развернул меня к себе, тоже резко, поставив перед собой, как куклу.
— К шертам баллы, Филиппа! Ты ведешь себя неосмотрительно и можешь себе навредить.
— А сами-то! Или вам напомнить о том, как явились в королевскую спальню в ночь аморалии?
Меня наградили мрачным прищуром и отчеканили:
— Я не рискую без веской причины. Тебя нужно было спасти, Морока — нет. Вот к чему приводит твоя строптивость и попытки быть независимой.
Высказав все, что хотел сказать, хальдаг сбежал по ступеням на первый этаж. Мне тоже очень хотелось сбежать, не по ступеням, а в принципе. Но вместо этого пришлось шлепать за этим нравоучителем и целый час трястись с ним в карете, ощущая на себе тяжелый, пробирающий до самых костей взгляд герцога.
Остаток дня прошел откровенно паршиво. Точнее мне было откровенно паршиво, и даже вечер в библиотеке в поисках новой информации об иномирянах не улучшил настроения.
Ну и как мне теперь быть без Вертальда?
