— Можно подумать, мы с тобой сто лет знакомы, — оскорбилась заговорщица. — Ты меня совсем не знаешь, Адельвейн, а уже успела наделать выводов. Там, в лесу, я очень испугалась. Думала, тварь изуродует меня. А кому я буду нужна без своей красоты? Если бы не Морок…
— Только из-за этого? — продолжала допытываться я, до конца не веря во внезапное Полькино преображение.
— Из-за этого, — кивнула она серьезно. — А еще из-за того, что, если ослаблены вейры, это плохо сказывается на их хозяевах. Мэдок мог бы, конечно, пополнить силы, убив какую-нибудь тварь из другого мира, но сама понимаешь: чудовища на дороге не валяются.
Нет, только живут с тобой рядом и наинам из вражеских отрядов кровь по выходным пускают.
— Еще он мог бы провести ночь с одной из вас, ведь вы все еще девственницы. Но, видимо, он решил хранить мне верность, — заключила де Морсан, подтасовывая выводы в свою пользу.
— Почему же другие тогда не помогают? Знают ведь, что герцог ослаблен.
— Боятся ослушаться Мэдока, вызвать его недовольство. Марлен правильная до зубовного скрежета, Одель — трусиха, а Винсенсия всегда была себе на уме. В общем, шерт с ними с этими фырсами.
— А ты, значит, не боишься? — Я опустилась на подлокотник кресла и теперь с интересом смотрела на девушку.
Все-таки что-то в ней есть, не только смазливая вывеска. А я все гадала, чем же она де Горта заинтересовала…
Эта мысль мне не понравилась, хоть я и сама не поняла, почему именно. Не стала на ней зацикливаться, отмахнулась от нее и услышала:
— За него я боюсь гораздо больше.
Паулина продолжила водить пальцем по толстым корешкам, а я, не сдержавшись, спросила:
— Ты его любишь?
И тут же отругала себя за неуместное, никому не нужное любопытство. Вот оно тебе надо, Лиза?!
— Люблю, — все так же, почти шепотом, ответила наина, а потом радостно воскликнула: — Нашла! Скорее иди сюда!
Стараясь не думать о том, что после ее слов у меня внутри как-то неприятно закололо, я подошла к своей сообщнице. Был уже поздний вечер, поэтому просторный зал библиотеки окутывали тени. Концентрировались по углам и истончались там, где горели свечи в настенных бра и витых подсвечниках.
Подхватив тот, что находился ко мне ближе всего — на письменном столе, я посветила на разворот.
— Ну вот, теперь у нас есть рецепт, — радостно сказала Полька. — Осталось разжиться кровью и передать все брату. Как думаешь, справимся?
— Постараемся.
Я ободряюще улыбнулась и вздрогнула, услышав, как двери в библиотеку распахнулись. Обернувшись, увидела крупную пышногрудую женщину — кормилицу герцога.
— Леди, уже поздно. Вам следует идти готовиться ко сну, а не книги читать. В такой-то час, — упрекнула нас надзирательница.
— Вы правы, госпожа Магрета, — сразу же приняла на себя роль кроткой овечки Поля. Взгляд послушно потупила и даже голову опустила. — Что-то мы и правда зачитались и совсем потеряли счет времени. Пойдем, Филиппа. Пора отдыхать, ведь завтра нас ждет очень насыщенный день, а особенно вечер. Ах, как же я люблю ходить в театр!
Оставалось надеяться, что этот поход пройдет строго по состряпанному впопыхах сценарию.
Должно быть, я тоже мечтательница и оптимистка. Как и Паулина.
— Морс, ну не будь ты такой собакой! Я же за тебя переживаю!
Сразу после завтрака, воспользовавшись тем, что герцога осадили Одель с Винсенсией, я отправилась к нему в спальню, чтобы проведать вейра и сообщить радостное известие: уже скоро в его организме и следа от яда не останется.
И что вы думаете? Это животное недобронированное улеглось возле двери и явно не торопилось двигаться. Все, что я смогла сделать, — это чуть приоткрыть створку, полюбоваться на собачий зад и получить в ответ на ласковую просьбу: «Морсик, миленький, впусти меня», раздраженное движение хвоста, смахнувшего невидимую пыль с натертого до блеска пола.
«Оставь меня, сиротка, я в печали».
Должно быть, болезнь прогрессирует, раз он уже почти цитатами из иномирских фильмов изъясняется.
— И что же могло опечалить лучшую половину хальдага?
«Острое, болезненное разочарование в дружбе. И в людях».
— Да ну тебя! — Справившись с желанием плюнуть догу на задницу (тоже мне, любитель драмы), я уже спокойнее сказала: — Сегодня вечером я добуду кровь, а завтра ты получишь свой декокт. Доволен?
