— И… что эта твоя Тень может? — осторожно спросила Рилла, и Т'мор смутился.
— Я и сам пока плохо представляю, что она такое. В этом мире нет ни одного адепта Школы, так что приходится изучать ее на собственном опыте.
— А что ты сотворил с Водяным… Тоже не знаешь? — улыбнулась Рилла.
— Ну почему же… — Т'мор отразил улыбку риссы. — Это я как раз очень хорошо знаю… только вот как объяснить? Понимаешь, Ри, я ведь не работаю с Тенью, как классический маг с плетениями. Собственно-то, что я делаю, и работой не назовешь. Скорее, Тень для меня как рука… или обе руки. Чтобы что-то сделать, мне не нужно плести вязь или рунные связки, достаточно просто четко знать, чего именно я хочу. И если Тень откликнулась, значит, результат не заставит себя ждать.
— И… — протянула Рилла, показывая, что так и не дождалась ответа на свой вопрос.
— Я укрыл его пологом тьмы. Так называл это сьерр Лонно. Одна из немногих известных ему манипуляций с Тенью. Окутывая жертву, полог отрывает ее от источника. Будь то Порядок или Хаос. Не навсегда, правда… Но лет десять Водяной побудет обычным смертным, без малейшего признака Дара, — изрек Т'мор.
— Это жестоко, — покачала головой Рилла.
— Наоборот, — ощерился Т'мор. — Я пощадил его на дуэли, когда он смеялся надо мной, и готов был пропустить мимо ушей его наезд сегодня. Но в этот раз и-Лонн решил оскорбить тебя. Пусть скажет спасибо, что, выбирая наказание, я оставил его в живых…
— А ты можешь себе представить, в какой ад ты превратил эту самую жизнь, отрезав его от Дара? Самое страшное, что может случиться с магом, это бессилие… и память. Память о том, как подчинялась тебе твоя стихия, как восторг охватывал сознание, когда ты слышал ее отклик на твой призыв, — тихо заговорила Рилла, но Т'мор ее перебил:
— Ри, это все могло бы остаться при нем, если бы не его дурость. Водяной так гордился своей силой и Даром, что это вскружило ему голову. Он начал зарываться, считая окружающих пылью под ногами. Пусть теперь спустится с небес на землю и попробует схожего отношения от бывших приятелей. Глядишь, и перевоспитается, если поймет, что умение срывать свой гнев с помощью водяной плети еще не ставит его выше и не делает лучше. Или ты считаешь, что я не вправе защищать свою женщину любым доступным мне способом? — К концу речи Т'мор говорил почти шепотом, но от этого полного гнева шипения у Риллы пошел мороз по коже… И тут же сладко заныло в груди, от одного только словосочетания: «свою женщину». Как быстро и незаметно этот странный человек стал огромной частью жизни юной риссы, подставляя плечо там, где казалось бы никто и ничто не может помочь, ласково улыбаясь тогда, когда весь мир готов был над ней смеяться… И защищая так, словно кроме нее этого больше никто не достоин!
— О чем задумалась, синеглазка? — Т'мор коснулся ладони тихо вздохнувшей девушки.
— Если я твоя женщина… — вынырнула из задумчивости Рилла и весело улыбнулась, — тогда соблаговоли это доказать!
Дождавшись, пока глаза ее мужчины станут квадратными, девушка всхлипнула, пытаясь сдержать смех.
— Проводи меня до дома, Т'мор, — пояснила она и, уже не в силах победить себя, звонко рассмеялась.
Парень тут же подхватился и увлек ее к выходу.
— С превеликим удовольствием, домина, — проговорил он и забыл о шутке Риллы… по крайней мере ничем не показал, что запомнил. Впрочем, девушка ничуть не сомневалась, что как только появится удобный момент…
— Мое почтение, домесса Нирра, гардэно ан-Торр. Позвольте вернуть вам вашу дочь, — заговорил Т'мор, едва они с Риллой вошли в гостиную. Удивленная незнакомыми интонациями в голосе человека, домесса кивнула, а ее муж, непонятно каким чудом оказавшийся здесь же, сложил брови домиком. Вот уж кого он точно не ожидал встретить в своих апартаментах… тем более в обществе дочери! Т'мор повернулся к Рилле, и его губы разъехались в широкой и опасно веселой улыбке. И как-то сразу стало ясно, что момент страшной мести настал. — Ри, кажется сегодня я доказал, что ты только моя женщина, не так ли?
И пока Рилла, офигев от такой подставы, смотрела на него круглыми глазами, Т'мор впился в ее губы долгим поцелуем, под тихий смех домессы Нирры и бульканье закипающего чайника со стороны ее мужа.
