— Приехали, — пробормотал тот и уткнулся в тарелку, судорожно пытаясь просчитать все возможные варианты.
— Можно сказать и так. — Ленивый, чуточку растянутый говор раздался прямо над ухом парня, соглашаясь с его репликой.
Тимм поднял глаза на говорившего. Рядом с ним, опираясь на резную трость, стоял благообразный дядька из тех, что называть «мужиком» не повернется язык, а за «деда» можно нехило огрести. От таких типов в Свободном Городе Тимм предпочитал держаться подальше. Гнильцой припахивает. Серые с прищуром глаза незнакомца тем временем изучали Тимма, после чего франт отвел взгляд, и до напряженного собеседника донесся все тот же ленивый баритон:
— Я присяду, если не возражаете. — В словах визитера вопросительные интонации, похоже, отсутствовали как класс.
— Я не покупал ни этот стол, ни эти кресла. Так что дело твое, — пожал плечами Тимм.
— Справедливо, — после небольшой паузы кивнул незнакомец, ничем иным не выдав своего отношения к панибратскому тону молодого человека, и, присев, устроил свою трость на коленях. — Если не секрет, как вас зовут?
— Т'мор, — ответил тот, вспомнив несвязное предупреждение Гореса.
— Хм. Ну а я Тишен. Хан Тишен. — При этом уточнении собеседник сделал такую значительную паузу, что Тимм даже на секунду задумался, а не стоит ли изобразить на своем лице что-то удивленно-уважительное, дабы не расстраивать благообразного дядечку с глазами убийцы, уверенного, что быть Тишеном, да еще и Ханом, это круто. Впрочем, это желание возникло и пропало, и Тимм ограничился лишь внимательным взглядом.
— Я вижу, вы немного не в курсе наших дел… — отметил отсутствие ожидаемой реакции собеседник и холодно улыбнулся. — Позвольте, я вас немного просвещу.
— Слушаю.
— Не здесь. Лишние уши… знаете ли. Прокатимся? — Улыбка обернулась оскалом, и Тимм заметил, как подобрались сопровождавшие Тишена мордовороты.
Парню не оставалось ничего иного, кроме как бросить на стол несколько смятых купюр и подняться следом за Ханом. На улице их ожидал небольшой кортеж из трех огромных мобилей, изначально предназначавшихся для покорения бездорожья, но после некоторого вмешательства приобретших городской лоск и вальяжность. Больше всего эти агрегаты были похожи на подручных Тишена, те же гориллы в дорогих костюмах.
По дороге к базе Хана Тимм пытался просчитать, кому он мог настолько понадобиться, что для его поимки напрягли всю «темную» часть этого города. Выводы были неутешительны. В том смысле, что Тимм смог лишь определить, кто ТОЧНО не стал бы искать его такими методами. Горес и Кира. В остальном полный простор для воображения: начиная от неизвестных, уничтоживших посольство риссов, и заканчивая той самой бандитской группировкой, чьих людей он пощипал… Даже местные органы охраны порядка могли воспользоваться помощью своего «контингента».
За этими размышлениями Тимм не заметил, как машины замерли в огромном гараже, в одном из обширных производственных зданий на краю трущоб. А уже через пять минут он расположился в неудобном глубоком кресле в небольшом, со вкусом обставленном, уютном кабинете, примыкавшем к игровому залу, устроенному в одном из цехов завода. В центре кабинета возвышался массивный стол, затянутый зеленым сукном, вокруг которого лениво перебрасывались картами и фишками трое игроков. Сам Хан устроился напротив Тимма, в точно таком же обшитом кожей кресле. Небольшой светильник-бра разгонял темноту над его головой, и хрусталь на небольшом сервировочном столике между креслами разбрызгивал по сторонам острые лучики бликов.
— Итак, о чем вы хотели со мной поговорить? — вопросительно приподнял бровь Тимм, копируя интонации и поведение Тира и… Деда, человека, долгое время являвшегося для него учителем в непростой науке выживания в Свободном Городе, да и не только… Именно Деду Тимм был обязан всеми своими умениями, от чтения и письма до фехтования и лицедейства. Вот и сейчас, подстраиваясь под манеру разговора Хана, Тимм с благодарностью вспомнил учителя, вбивавшего в юного шалопая навыки и умения, которые, казалось, никогда не понадобятся. А вот же ж! Как говорил тот самый Дед. К сожалению, Тимм даже имени его не знал. Дед и дед. Так он и похоронил своего наставника под старым пережившим века и войны дубом в центре заброшенного городского парка, вырезав на толстой и грубой, посеревшей от времени коре «Учитель» и дату смерти. Дату рождения Деда он тоже не знал.
