Слова «один боец, стоящий десятерых» не были преувеличением в отношении солдат ратарана. В ином случае токан бы просто не выжил. Палаточный город ока представлял собой лакомый кусок для бандитов, ведь сюда со всей страны стекались заокраинцы, в том числе и для торговли. А где торговля, там всегда большие деньги. От крупных неприятностей ока откупались, для прочих случаев существовал ратаран, раз за разом державший оборону. Помимо отличных боевых навыков и потрясающего мастерства в разведке, бойцы-ока намеренно распускали о себе жуткие слухи в городах: о пожирании ими человеческой плоти для обретения божественной силы, о мучительных пытках поверженных противников, вроде заливания глазных яблок кипящим маслом и отделения плоти от костей кисти. Едва ли и сотая доля этого бреда была правдой. Да и поверить в подобное могли лишь слабоумные. Однако бандиты и были недалекими и падкими на суеверия, поэтому такая предупредительная тактика защиты ратарана оказывалась весьма действенной.
Случалось нам патрулировать и сам токан. Хотя ока, ценившие свое братство, редко допускали драки, горячие головы время от времени затевали ссоры. Тогда ратаран выполнял роль внутренней, «городской» стражи. Утихомиривал буянов и мирил семьи.
Но особенно мне запомнились наши поездки в бывший Элдтар. Некогда цельное государство, прилегавшее к северо-восточной границе Королевства, развалилось по вине Проклятого копейщика, с которым я столкнулась в Лисьем чертоге. За пределы Королевства я выбиралась впервые, надеясь набраться новых впечатлений. К сожалению, поездка оказалась на редкость унылой. Бывший Элдтар обладал, наверное, худшим видом на свете. С юга надвигались барханы с холодными и злыми ветрами, задувающими между ними и кусающими зазевавшихся путников за щеки и носы; а с севера тянулись непроходимые камышовые болота с редкими полунищими деревнями между ними.
Когда линия правителей Элдтара прервалась и королевство начало разваливаться на части, соседние страны чуть глотки друг другу не перегрызли в стремлении отхватить от пограничного государства кусок полакомей. Свою часть добычи получило и Королевство. Да только права на эти земли никто так и не заявил. Здесь не было плодородной почвы для пахоты или удобных выходов к морю для торговли. Что до налогов, население бывшего Элдтара настолько обеднело, что любая плата правителю свела бы их в могилу из-за голода в течение месяца. Брать с них было нечего, это понимали даже бессердечные аристократы Королевства. В итоге земля осталась забытой.
Но, как говорят у нас на юге, лежалый кусок всегда привлечет бродячего пса. В барханах завелся всякий сброд, вроде мародеров и нечистых на руку дельцов, устроивших в негостеприимных дюнах свои логова.
А еще там стали жить волки. Хищники, не имевшие ничего общего с чахлыми серыми тварями Королевства, которых я встречала в горах Хаурака. Покрытые черно-бурой плотной шерстью, эти псы размером с хорошего пони, с крепкими желтыми зубами напоминали чудовищ из детских книжек. Мы с ратараном ходили на волчью охоту дважды. И каждый раз теряли людей. Причин подвергать опасности нашу и без того малочисленную армию было две. Первая – это черные кости волков, считавшиеся ценным товаром по всему Королевству. По преданиям, такой странный цвет кости приобретали от того, что волки питались человеческими останками. Но, как полагал Кашим, да и я тоже, дело было в элдтарских угольных болотах, откуда животные поколениями пили черную, как ночь, воду. Волчью кость ценили не только купцы, но и сами ока. Они ее полировали до блеска эбенового дерева и делали украшения для волос – тамаки. Вплетенные в белоснежные волосы ока, черные тамаки тысячами капель-слез сверкали на солнце ярче алмазов, оттеняя темные лица заокраинцев.
Вторая причина заключалась в том, что охота на волков служила своеобразной инициацией для новых воинов ратарана. Каждый из новичков должен был убить элдтарского волка, чтобы доказать свою пригодность к службе. Мне хотелось бы рассказать потрясающую историю о том, как я кружила в смертельном танце с волком, как мы с ним рычали друг на друга и как громадный зверь меня чуть не загрыз. Но, увы. Все оказалось весьма прозаично: я просто убила волка. Громадную злобную тварь, которая прикончила бы меня, будь у нее шанс. Кашим подошел ко мне после того, как все закончилось, и спросил на языке ока, который я понемногу начинала понимать:
