– Господи, неужели ты думаешь, что оригинален? – Я вздохнула, взглянув на видимую часть его лица. – Все влюбленные парни такие. Я умру, но моя любовь должна выжить. Ну-ну. Я поняла тебя, пойдем уже.
Я даже не заметила, когда он снял перчатки. Слэйто разминал свои тонкие пальцы, не крестьянские и не пальцы воина, и смотрел на них. Внезапно мой новый знакомый схватил меня за запястье. Ледяной, могильный холод пронял меня до самых костей. Я была так ошарашена температурой его тела, что не могла ничего сказать, застыла с открытым ртом.
– Если Аэле умрет, мир в самом деле рухнет, Лис. Поэтому я полагаюсь на тебя.
Он отпустил мое запястье и открыл дверь в гостиничный дом. Изнутри донеслось приятное женское пение, послышались детский смех и лай собаки. Тепло и запахи вкусного ужина переливались через порог. А на пороге стоял Слэйто, темная тень с мертвенно холодными руками. До этого мгновения мне не было страшно, и я думала, что приключение будет веселым. Но сейчас впервые задумалась, есть ли у меня возможность отказаться от этого путешествия.
* * *
Аэле сидела в окружении детей хозяйки, и, казалось, все внимание мира было сосредоточено на хрупкой фигурке девушки. Меня представили ей несколько минут назад, но было чувство, что я знакома с ней уже пару лет. Юная и свежая, как утренняя роса, Аэле излучала счастье. Она была в восторге от знакомства со мной. Ее радовало то, какая я симпатичная, и какой у меня меч, и какие сапоги. Все казалось ей чудесным и прекрасным. Она лишь слегка огорчилась из-за того, что ей надо закончить рассказывать детям историю прежде, чем уделить внимание новой гостье:
– …и тогда Слэйто прочел заклинание, и молния поразила огромного осьминога! Бу-бум! И это омерзительное создание скрылось под водой. А наш корабль продолжил плавание, и уже через неделю мы были в Лароссе.
– Какая чудесная сказка! – захлопала в ладоши старшая из девочек.
А я между тем поймала на себе испуганный взгляд хозяйки дома. Она явно знала, кто я такая. А Бешеная Лисица у вас дома – это плохие новости: плохо для торговли, для безопасности. Я почувствовала себя чумой или холерой, заразной болезнью, посетившей этот дом.
– Это была не сказка, – возмущенно тряхнула золотистыми кудрями Аэле. – Это правда!
– Милочка, – заохала хозяйка. – Да ведь если это правда, то добрый господин не кто иной, как маг.
– Поффлосяюсий, – добавил сопливый малыш, сидевший ближе всего к очагу, наполненному тлеющими углями металлическому углублению в полу. Отапливаемый дом был редкостью для Ларосса, самого южного из северных городов, как бы странно это ни звучало.
– А разве я не похож на мага? – уныло спросил Слэйто. – Ну-ка марш в кровать, детишки, а то заколдую вас всех! – С этими словами он бросился ловить детей, а те с визгом и криками побежали от него во внутренние комнаты.
Аэле поднялась. Все это время я пыталась понять, сколько же ей лет на самом деле. Сейчас, когда дети убежали, а она наблюдала за тем, как Слэйто в развевающемся плаще, словно черная летучая мышь, помчался за ними, девушка выглядела старше – может, даже моей ровесницей. Но вот она обернулась ко мне, и ее лицо снова приобрело детское выражение.
– Лис, так ведь? Нам предстоит небольшое путешествие. Слэйто сказал, что этот переход может быть опасен, но он вечно все драматизирует.
– Думаю, на этот раз ваш жених прав, – ответила я. – Янтарный перешеек неспокоен, там много магии, а встреча с ней редко заканчивается добром.
Она отмахнулась, словно это был пустяк.
– Скажи, Лис, ты когда-нибудь влюблялась сильно-сильно?
Я растерялась. За последние годы мне приходилось сталкиваться с ворами, убийцами, насильниками, просто тупыми выродками, хитрецами, лжецами всех мастей, но ни разу с кем-то вроде Аэле. Она так свободно перешла к общению на «ты», словно никаких границ не существовало вовсе. Я абсолютно точно представляла, как выгляжу. Сколько на мне шрамов, как запылена моя одежда – я не должна была вызывать симпатию у маленьких опрятных девочек в платьях с бантами. Но этот котенок плевал на всякие условности.
И вопросы. О боги, кто вообще задает такие вопросы при первой встрече? Но самое удивительное, что солгать ей я почему-то не могла.
