Через час пиво закончилось, и я, сославшись на усталость, ушел к себе в комнату. Конечно, после сказанного Амарантой ни о каком сне не могло быть и речи. Еще довольно долгое время я не находил себе места и все думал о ее словах. Кажется, мне даже удалось вычислить своего более удачливого соперника. Если в новой жизни Амаранты и появился кто-то настолько близкий, то это, несомненно, Андрей — вампир с серыми глазами. Сложно было не заметить, как он стремился во всем помогать ей и даже не побоялся рискнуть жизнью ради незнакомого ему человека, который не представлял для него ни малейшего интереса. Только привязанность к Эмми могла толкнуть его на этот поступок.
Сделав такие неутешительные выводы, я окончательно предался унынию. И без того плохое настроение на следующий день омрачилось еще и тем, что после нашего разговора Амаранта начала меня игнорировать, и единственным связующим звеном между нами стал Дима. Как ни странно, с ним она разговаривала. Больше того, они то и дело перебрасывались шуточками и выглядели как старые друзья после неожиданной, но долгожданной встречи.
Похоже, таким нехитрым способом Эмми пыталась меня задеть, и у нее неплохо получалось. Обида и досада копились во мне, грозя вот-вот обрушиться на головы окружающих, как лавина в горах. Создавалось такое впечатление, что я один участвовал в похищении Амаранты, а Дима лишь невинная игрушка в руках судьбы и вообще не при делах.
На все мои уверения в любви и мольбы о прощении Эмми отвечала холодным молчанием. Подобное пренебрежение вгоняло в тоску, я начал терять надежду и даже стал подумывать, не лучше ли будет отпустить девушку. Ведь, в конце концов, насильно мил не будешь.
Так прошло несколько дней. Между мной и Эмми выросла глухая стена, пробить которую мне было не под силу. Направляясь как-то вечером в комнату, где стояла клетка, я всерьез подумывал о том, чтобы отпустить Амаранту. Но не успел открыть дверь, как до меня донеслись голоса брата и Амаранты. Они о чем-то увлеченно беседовали, и я, поддавшись внезапно нахлынувшему любопытству, решил подслушать.
— Почему ты не ешь? — послышался голос Димы. Эмми не только не разговаривала со мной, но и не брала у меня из рук кровь, которую мы для нее с таким трудом добывали. Так что кормить ее тоже приходилось Диме. Этим она всячески подчеркивала, что доверяет в этом доме только ему.
— Что-то нет аппетита, — скучающим голосом ответила Амаранта.
— У тебя плохое настроение? — не унимался мой любознательный братишка, чему я, кстати говоря, был рад — ведь он давал мне шанс узнать, о чем она думает.
— А каким оно у меня должно быть, по-твоему? — с вызовом спросила Эмми. — Я уже неделю сижу в этой клетке. Меня от нее тошнит. И от вашей просроченной крови тоже, между прочим, — с отвращением добавила девушка.
— Но она свежая, — Дима обиженно вступился зачесть донорской крови. — Еще вчера тебе нравилось.
— А сегодня уже нет.
Я, неожиданно для себя самого, испытал злорадное удовольствие от их ссоры. Теперь не один я буду числиться в изгоях.
— Дело ведь не в крови. Ты все еще сердишься на Влада, не так ли?
— А если бы тебя выкрали и держали где-нибудь против твоей воли, ты бы не сердился? — вопросом на вопрос ответила Эмми.
— Тебе достаточно просто вернуться к нему, и мы тут же тебя выпустим.
— Это, между прочим, называется насилием, — профессорским тоном заметила Амаранта.
— Разве ты больше не любишь его? — Удивление, сквозившее в голосе брата, было вполне искренним.
— Нет, — строго, как отрезала, произнесла Эмми, и внутри меня что-то оборвалось от предательски сильной боли.
Чуть ли не до крови закусив нижнюю губу, я подавил готовый сорваться с губ стон.
— Я тебе не верю, — я не видел лица брата, но почти воочию представлял, как он отмахнулся рукой от слов девушки. — Если бы ты не любила его, ты не стала бы его спасать.
— Я сделала это в память о прошлом, — попыталась объяснить свой поступок Амаранта.
— Весьма похвально, — судя по голосу, Димка усмехнулся. — Я и не знал, что у вампиров такая хорошая память, и они помнят даже давно прошедшую любовь. Хочешь, я скажу тебе, что на самом деле ты чувствуешь?
