— Я сказал ей, что она может жить в лесу, сколько пожелает, — продолжал между тем охотник, — но ко мне ей лучше не соваться. Вряд ли мы могли бы стать друзьями, — добавил он с грустной усмешкой, так что на какую-то долю секунды показалось, что он жалеет об этом.
— Ты думаешь, она еще там?
— Откуда мне знать? — Вроде бы в голосе Глеба звучало искреннее удивление, но почему-то все же казалось, что он лукавит.
Хороший охотник всегда в курсе того, что творится в округе. Я ни за что не поверю, что Глеб не ведет статистику того, сколько людей пропадает в районе. По одним этим данным можно вычислить, живет ли поблизости вампир. Тем более что Глебу была прекрасно известна особая диета Эмми: стараясь хоть как-то смягчить свою чудовищную сущность, она лишала жизни только негодяев и подонков.
Но, отлично понимая, что Глеб только что солгал, я не стал выпытывать у него правду, боясь услышать отрицательный ответ. Так у меня, по крайней мере, оставалась надежда.
Больше спросить было нечего, и разговор на эту тему закончился. Надо сказать, что мы оба испытали облегчение. Остальное время мы провели за беседой об общих знакомых и делах, так что к тому моменту, когда за окном стемнело, наш разговор можно было назвать оживленным.
Взглянув в очередной раз в сторону окна, я нервно заерзал на стуле. Солнце уже зашло, и пора было выдвигаться. Заметив мою нервозность, Глеб мгновенно поскучнел и снова замкнулся в себе.
— Фонари в сарае. Ключ висит на гвозде сбоку от входа, — бросив эти слова, он поднялся.
— Спасибо, — прошептал я в спину удаляющемуся Глебу, но он то ли не расслышал, то ли просто не пожелал отвечать.
Недолго думая, я вооружился фонарем и отправился в лес, чтобы отыскать среди деревьев домик лесника, который мне когда-то показала Эмми и где, как я надеялся, меня ждет встреча с ней.
10
СТАРЫЙ ЛЕС И СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ
Не могу сказать, что у меня когда-нибудь были проблемы с ориентацией на местности, но все же пришлось изрядно побродить по лесу, прежде чем я нашел то, что искал. Причин этому было несколько: во-первых, в последний раз я ходил этой тропой более полугода назад, во-вторых, все деревья, на мой взгляд, похожи друг на друга как братья-близнецы, и, наконец, в-третьих, попробуйте сами отыскать что-нибудь в ночном лесу, вот тогда и поговорим. Лично я блуждал среди сосен где-то около часа.
Но так как я не собирался ни при каких обстоятельствах сдаваться, удача в конце концов отнеслась ко мне благосклонно, она вообще любит упорных. И вот в рассеянном свете фонаря замаячил темный силуэт, который на фоне тонких стволов деревьев выглядел большим чернильным пятном. Сомнений в том, что я пришел на нужное место, не осталось. Я мгновенно узнал эту поляну, и шлюз, сдерживавший до поры воспоминания, открылся.
В этот момент все внутри тревожно съежилось. Было совершенно непонятно, как поступить дальше, слишком много страхов одновременно атаковали меня. Например, я боялся, что Эмми там не окажется, таким безжизненным и пустым выглядел дом. Но еще ужаснее была мысль о том, что просто она не захочет говорить со мной. Возможно, еще несколько месяцев назад я бы отступил под гнетом этих опасений и позорно бежал бы прочь, но сейчас желание увидеть девушку, почти неосознанно копившееся во мне все долгие месяцы разлуки, достигло своего апогея. Именно оно помогло мне отбросить все сомнения и сделать первый шаг.
Пока ноги сокращали оставшееся до входной двери расстояние, я думал о том, что, если Амаранта сейчас дома, она уже должна была услышать мои шаги и узнать своего визитера. Сказать, что сердце бешено колотилось, когда я положил руку на дверную ручку, — значит не сказать ничего. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Его ритм был настолько быстр, что не было слышно отдельных ударов, они слились в один сплошной гул, так что я с трудом мог перевести дыхание.
Снова я застыл в нерешительности. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы хоть как-то успокоиться (а то так и до сердечного приступа недалеко), прислушался. Конечно, вампиры могли двигаться практически бесшумно, но стоящая за дверью всепоглощающая тишина была слишком безликой. Настолько беззвучной может быть только пустота. Я понял это почти сразу, и разочарование оказалось настолько сильным, что во рту появился вкус горечи. Наверное, даже необязательно было входить в дом, чтобы удостовериться в том, что уже и так было известно, но я не удержался, надеясь, что по обстановке смогу понять, как давно Эмми покинула эти места. Ведь нельзя исключать возможность того, что она просто ушла прогуляться и к утру вернется.
