Амаранта подождала, пока все рассядутся, и триумфально улыбнулась. Ну сущий ребенок! Я чуть не рассмеялся.
— Я их нашла, — наконец радостно заявила она.
Глеб мгновенно просиял и, как мне показалось, готов был броситься обнимать Эмми, но в последнюю секунду разумно сдержался.
— Ну и где же их логово? — нетерпеливо спросил он.
— Не знаю, — спокойно ответила Амаранта.
Я увидел, что Глеб побагровел. Он мог взорваться в любую минуту; чтобы не допустить этого, я решил взять инициативу в свои руки:
— Успокойся, Глеб. Может, Амаранта и не нашла их дом, но она привела одного из них. А уж он-то точно скажет нам все, что мы хотим знать, — многозначительно закончил я.
— Это правда? — Глеб удивленно посмотрел на Эмми.
От его злости не осталось и следа.
Она кивнула и потянула веревку. Ее пленник нехотя вошел в кухню. Наступила такая тишина, что стало слышно, как сонные мухи бьются в стекло, пытаясь вырваться на волю. При свете ламп оборотень выглядел еще моложе. Пожалуй, я ошибся, дав ему шестнадцать лет, парню явно было не больше пятнадцати. Я почувствовал ненависть к тем, кто обратил его. Ведь он был еще совсем ребенком. Но вместе с тем я отлично знал, какая судьба его ждет в этих стенах. Вряд ли он переживет эту ночь.
— Тимур?! — удивленно и как-то неуверенно произнес Глеб.
Только этого не хватало! Похоже, он знал парня. Еще бы, Глеб все-таки прожил в этом городе все свою жизнь и был знаком почти со всеми соседями.
Оборотень насупился еще больше, но не ответил. Отец встал и положил руку на плечо Глеба.
— Думаю, будет лучше поместить его в подвал, тихо сказал он.
Возражений не было, и он сам достал ключ от двери в катакомбы, отпер замок и жестом пригласил Эмми следовать за ним.
Оставшиеся на кухне могли слышать, как лязгнул замок на дверях камеры. И вот отец и Амаранта уже снова были с нами.
— Что будем делать? — спросил Денис, так как Глеб все еще не мог прийти в себя. Действительно, надо было решать, как воспользоваться шансом, который нам представился.
— Надо его допросить, — спокойно произнесла Оксана. Она подошла к Глебу и заглянула ему в глаза. — Я тоже знаю малыша Тима и его родных, но это больше не он. Ты это понимаешь?
Глеб медленно, как во сне, кивнул ей. Он помолчал еще с минуту, а потом окончательно взял себя в руки и сказал:
— Оксана права. От него мы узнаем все, что нам нужно.
— Хочешь, я допрошу его? — предложил отец.
— Не надо, — Глеб покачал головой, — я сам. Он задумался, а потом вдруг обратился к Эмми: — Амаранта, пойдешь со мной, — это был приказ, не просьба. — Кажется, он боится тебя. Данил, будешь записывать, — Глеб снова вошел в привычный ритм и начал командовать нами. — Виктор и Денис, принесите побольше серебра. Остальные могут быть свободны.
— Я тоже пойду, — надеюсь, по моему голосу всем стало ясно, что я не потерплю возражений.
В конце концов, туда идет Эмми. А куда она, туда и я. Глеб кивнул.
— И я, — Дима встал со своего места.
— Как хочешь. — Глебу было все равно, наше присутствие ничем ему не помешает. — Есть еще желающие? — Он посмотрел на женщин.
— Нет, спасибо. Мы, пожалуй, побудем здесь. — Оксана положила руку на плечо дочери, давая понять, что говорит за них обеих.
Но Ксюша и не собиралась ей возражать.
Как только отец и Денис вернулись из гаража, мы начали свой спуск в катакомбы.
Мне показалось, что запах сырости и плесени стал здесь еще сильнее. Должно быть, это было связано с дождливой погодой. А в остальном с моего последнего посещения подвала тут ничего не изменилось. Разве что стало многолюдней.
Наши шаги гулким эхом отдавались под потолком. Интересно, о чем сейчас думает этот несчастный парнишка? Он не мог не слышать нашего приближения. Знает ли он, что это сама смерть идет на встречу с ним?
Глеб остановился напротив двери одной из камер почти в самом конце коридора, открыл ее, первым прошел внутрь и включил свет. Я удивился размеру помещения; комната оказалось неожиданно большой. Мы все спокойно поместились внутри этой камеры, и сюда свободно могли бы войти еще человек двадцать, совершенно не мешая друг другу. Камера была прямоугольной формы. К дальней от нас стене на довольно длинной цепи был прикован оборотень. Я заметил, что цепь сделана из серебра, Так что ему ни за что бы не удалось порвать ее. В середине помещения стоял стол, а вокруг него штук десять стульев. В отличие от других камер, здесь не было ни одного окна. Да уж, подвалы инквизиции отдыхают. И хотя я не заметил приспособлений для пыток, общая атмосфера была пугающей.
