Некоторое время я обдумывал полученную информацию. Она не первая, кто говорит мне об этом. Раньше то же самое рассказывал мне Денис. Значит рядом с голодным вампиром находиться небезопасно даже если он твой друг.
— Но ведь ты убиваешь не всех подряд — это было утверждение. Я собирался показать ей, что знаю о ее «диете». — Я выяснил, как ты выбираешь жертв. Точнее, критерии твоего отбора.
Я думал, она удивится, но Амаранта восприняла новость спокойно. Я вообще засомневался, что это стало для нее неожиданностью, и, конечно, оказался прав.
— Я знаю, — загадочно сказала она. Я вопросительно посмотрел на нее. — Не гадай. Дело в твоем отце. Это он рассказал мне о твоем расследовании.
Естественно. Как я мог забыть, что между отцом и Амарантой состоялся достаточно долгий разговор, ведь Дима говорил мне об этом.
— И о чем еще вы болтали? — как можно более равнодушно спросил я, хотя на самом деле умирал от любопытства.
Она пожала плечами. Казалось бы, такой простой жест, но в нем было столько грации, что я невольно залюбовался.
— В основном о твоем здоровье. В тот момент ты как раз находился на пороге смерти, так что нам было не до светских бесед, — она задумчиво посмотрела в сторону спален, где сейчас должен был находиться и мой отец. — Но думаю, мы сумели найти общий язык.
Я искренне этому обрадовался. Амаранта вообще очень легко сумела покорить нашу команду. Без особого труда ей удалось расположить к себе всех, за исключением, может быть, Ксении, но у той были свои причины для ненависти к Амаранте. Я не мог не заметить, что даже Глеб, сам того не желая, попал под ее влияние. И хотя он ходил мрачнее тучи, но ни разу не возразил против присутствия Эмми в его доме.
— Ты так и не ответила на мой вопрос, — напомнил я ей через какое-то время.
Она вздохнула, видя, что ей некуда деться от моего любопытства.
— Как я выбираю жертв? Это тебе интересно? Был момент в моей жизни... в моей новой жизни, — уточнила она, — когда я решила, что все это не для меня. Глупенькая, — Эмми сокрушенно помотала головой. — Я действительно думала, что смогу с этим бороться и даже всерьез собиралась умереть, лишь бы больше не причинять людям боль, — она снова смотрела сквозь меня, уйдя в свои воспоминания. — Я выдержала примерно два месяца. Я даже пыталась питаться кровью животных, но это было не то, она не приносила облегчения, и голод все равно рос с каждой минутой. И однажды я не сумела справиться с собой, — голос Эмми дрогнул. Мне безумно хотелось обнять ее и утешить, но я не решался сделать это. — Это была маленькая девочка. Ей было лет шесть, не больше. Не знаю, как она оказалась в том переулке, дети не должны так поздно гулять одни, — она судорожно вздохнула воздух. Я понял, к чему ведет ее рассказ, мне захотелось остановить ее, но было уже поздно. Она полностью погрузилась в свои воспоминания. — Если бы не голод, я никогда не причинила бы ей вреда, — Амаранта посмотрела на меня ища поддержки.
— Я знаю, — прошептал я.
Я действительно был в этом уверен.
— В тот день я поняла, что бороться с голодом бессмысленно. Я проиграла по всем статьям. Убить себя я тоже не могла. Инстинкт самосохранения у нашего вида слишком силен, — она, сама того не замечая, выделила вампиров в особый клан, отделив их от человека и невольно подчеркнув разделяющее нас расстояние. — Мне пришлось принять необходимость убийства. Но у меня все же был выбор, кого лишать жизни. Так пусть это будут люди, которые и так ее недостойны, — закончила она свой рассказ и внимательно посмотрела на меня.
— Я думаю, ты правильно поступила, — я хотел, чтобы она, наконец, поняла, что я полностью на ее стороне.
Похоже, мне это удалось, потому что уже через секунду она почти беззаботно улыбнулась мне.
Не знаю, сколько прошло времени, пока мы разговаривали, но Амаранта неожиданно грациозно поднялась. Казалось, ее тело просто перетекло из одного состояния в другое.
— Уже поздно, — сказала она, посмотрев на часы. Я проследил за ее взглядом. Была половина четвертого. Неужели мы проболтали три с половиной часа?— Мне пора.
— Я провожу тебя, — я тоже встал, и мы молча пошли к выходу.
