Вдруг я услышал звук мотора за окном. Приехали Ксюша и Данил. Должно быть, Оксана позвонила им еще из машины. Наверное, сейчас будет собрание, на котором решат, что делать с вампиром: убить ее немедленно или чуток подождать. Мне снова стало нехорошо. Что-то в последнее время мне часто становится дурно. Может, я заболел?
Я представил себе девушку в сыром подвале, и сердце защемило в груди. Должно быть, ей сейчас очень одиноко и страшно. Больше всего на свете мне захотелось спуститься туда, но это было бы глупо с моей стороны. Виктор и так не спускал с меня глаз, незачем вызывать еще большие подозрения. К тому же надо было послушать, о чем пойдет разговор, это могло пригодиться. Господи, неужели я действительно рассуждаю как шпион в стане врага? Да что со мной, это же моя семья, мои друзья, а она — всего лишь вампир, который, безусловно, заслуживает смерти. Но, даже понимая это, я знал, что ничего не смогу с собой поделать. Я был по другую сторону баррикад вне зависимости от своего желания. Это было сильнее меня. И мне стоило сосредоточиться на том, чтобы никто об этом не догадался.
Кое-как все разместились вокруг стола на маленькой кухоньке Глеба, заставленной шкафами, в которых хозяин хранил посуду, продукты, травы и снадобья. В дальнем конце кухни была дверь, ведущая в подвал. За ней скрывались печально известные катакомбы; именно там сейчас находилась наша пленница.
Отец стоял, прислонившись к подоконнику, и был мрачнее тучи. Оксана и Ксения сидели за столом, напротив них расположился мой брат, Данил взгромоздился на тумбу рядом с Виктором. Глеб занял место в центре кухни, явно собираясь говорить. Я тихонько облокотился на стену у двери и приготовился внимательно слушать.
— Итак, что мы имеем? — начал Глеб.— Девчонка в подвале точно вампир. Думаю, мы все в этом уверены,— он бросил взгляд на Виктора.
Отец еще больше нахмурился, но кивнул. Я снова что-то пропустил?
— Но, — продолжил Глеб, довольный реакцией отца, — она определенно не тот вампир, которого мы ищем.
И я могу объяснить, почему.
По комнате пролетел вздох. Не тот вампир? Я был удивлен не меньше остальных. Вначале эта весть меня обрадовала, но я тут же одернул себя. Неважно, тот она вампир или нет, они все равно ее убьют. Хороших вампиров не бывает, это мне объяснили еще в детстве. Все они достойны только одного — смерти. И это было плохо. В первую очередь — для меня самого, ведь какая-то часть меня уже точно знала: я сделаю все, чтобы не дать ей умереть.
— Объясни, — Оксана была взволнована не меньше моего, хотя причины для волнения у нас, само собой, были разные.
— Дело в том, что вы с Виктором не могли не заметить: она еще очень молодой вампир. Тот, кто помогает оборотням, умен и хитер. Поймать же девчонку не составило труда. И ко всему прочему она абсолютно не владеет магией, иначе бы воспользовалась ею против нас. Ведь она боролась за свою жизнь, а тут все средства хороши.
— Ты хочешь сказать, что где-то в городе гуляет еще один вампир? — Данил задал ключевой вопрос.
А что, это было бы очень кстати. Это могло бы отвлечь их от девочки.
Я старался не думать о ней как о вампире.
— Нет, не думаю, — слова Глеба разрушили план, уже почти созревший в моей голове.
— Тогда я вообще ничего не понимаю. Если это не она, то кто? — Оксана выглядела растерянной.
— Мы считаем, что она вообще никак не связана с происходящим, — сказал Виктор. — Конечно, завтра вечером, когда она окончательно придет в себя, мы допросим ее. Но не думаю, что она скажет нам что-то новое, — говоря о допросе, Виктор посмотрел в мою сторону, будто пытаясь предугадать мою реакцию. Возможно ли, чтобы он догадывался о моих планах?
— Я не очень-то верю в допрос, — голос Глеба звучал скептически, — и предпочел бы убить ее прямо сейчас.
Волна ужаса на мгновение затопила мой разум.
— Будь терпеливее. Умрет она сегодня или завтра, какая разница? — Слова отца вернули мне надежду, и неожиданно я почувствовал огромную всепоглощающую нежность к нему.
Я никогда, даже в детстве, не любил его так сильно, как в этот момент.
— Действительно, она может знать много полезного, — Оксана была на нашей стороне, и у меня прибавилось уверенности, что девочка переживет эту ночь.
