— Вы не возражаете, если я посижу с вами? Мое сердце яростно забилось. Тот же голос. Тот же вид словно не от мира сего. Это был мужчина из леса. На миг я застыла от удивления.
Он сказал:
— Если вы хотите спать, я буду сидеть тихо.
— О, нет… нет… Это ведь… или нет?
— Мы уже встречались, — сказал он.
— Вы… вы были в поезде?
— Да, я был в поезде.
— Я видела, как вы прошли, мимо нашего купе.
— Да, — Вы едете в Англию?
Это был глупый вопрос. Куда же еще он мог направляться на пересекающем Ламанш пароходе?
— Да, — сказал он. — Надеюсь, что смогу видеть вас там.
— О да. Это было бы приятно. Вы должны нас навестить. Грантли Мэнор, Кантертон, Суссекс. Недалеко от Льюиса. Очень легко найти.
— Я запомню, — сказал он. — Вы меня увидите.
— Вы едете домой?
— Да, — ответил он.
Я ждала, но он не сказал куда. Было в нем что-то отстраненное, что-то не позволявшее мне задавать вопросы.
— Вы предвкушаете встречу со своей тетей.
— Очень.
— Она кажется очень снисходительной дамой.
— Снисходительной? Да, полагаю, что так. Она добросердечная и любящая, и я не думаю, чтобы она когда-нибудь к кому-нибудь испытывала дурные чувства. Она остроумна и говорит смешные вещи, но никогда не обижает… если кто-нибудь не обидит ее или ее близких, тогда она с жаром ответит. Она чудесный человек.
— Сразу видно, как вы к ней привязаны.
— Она была мне матерью, когда я в этом нуждалась.
— Редкий человек.
Последовало короткое молчание, затем он сказал:
— Расскажите мне о себе.
— О себе вы не хотите говорить, — парировала я.
— Придет время и для этого. Сейчас ваша очередь.
Это было похоже на приказ, и я обнаружила, что говорю о своей прежней жизни, вспоминая вещи, которые до сих пор считала забытыми. Я вспомнила случаи из жизни в Африке, проведенные в миссии часы, которые казались бесконечными, пение гимнов, молитвы — всегда молитвы; маленьких чернокожих детишек, игравших в пыли; разноцветные бусы, позвякивавшие у них на шеях и талиях; странных насекомых, которые были похожи на палки и казались такими же зловещими, как и змеи, скользящие в траве, а с ними следовало быть очень осторожными.
Но больше всего я говорила о тете Пэтти и Мэноре и самой школе, о том, с каким нетерпением я предвкушала возможность стать участницей этой деятельной жизни.
— Вы вполне для этого подготовлены, — сказал он.
— О да. Тетя Пэтти об этом позаботилась. Я изучала ряд предметов и потом, конечно же, я была в Шаффенбрюккене для полировки, как тетя Пэтти это называет.
— Очень дорогая школа. Тетя Пэтти должна быть богатой женщиной, чтобы иметь возможность послать туда свою племянницу.
— Я думаю, она смотрела на это как на хорошее помещение капитала.
— Расскажите мне о Мэноре, — сказал он. И я говорила, описывая его комнату за комнатой и окружающий его участок в двадцать акров.
— Видите ли, у нас есть загон и конюшни, и игровые площадки.
— Похоже, у вас просторно.
— У имения хорошая репутация. Тетя Пэтти всегда старается ее улучшить.
— Мне нравится ваша тетя Пэтти.
— Это неизбежный результат знакомства с ней.
— Верная мисс Корделия.
Он откинулся назад и закрыл глаза. Я подумала, что это намек на то, что он хочет помолчать. Поэтому я сделала то же самое.
Покачивание корабля убаюкивало, а поскольку я и в самом деле устала и была глубокая ночь, я задремала. Проснулась я внезапно. Впереди можно было различить линию берега.
Я повернулась, чтобы взглянуть на моего попутчика. Никого. Его кресло и плед исчезли.
Я встала и огляделась. Людей на палубе было немного, и уж конечно его среди них я не обнаружила. Я отправилась вниз к Лидии.
Тетя Пэтти ждала в доке и выглядела еще более круглой, чем я помнила, и шляпа ее была роскошной: рюши из синей ленты и бант шириной с нее.
Она с любовью обняла меня, и я представила ей Лидию, которая не удержалась от слов: «Она точь-в-точь такая, как ты говорила».
— Рассказывала обо мне небылицы в школе, да? — сказала тетя Пэтти.
— Все, что она нам говорила, было замечательно, — сказала Лидия. — И нам всем захотелось пойти в вашу школу.
Я была поспешно представлена женщине, которая приехала за Лидией. Я поняла, что она была чем-то вроде экономки, и снова порадовалась тете Пэтти, которая приехала за мной сама.
