Горел дом. Огонь гудел, взвиваясь над крышей. Деревья, растущие рядом, превратились в обугленные коряги, а те, что росли поодаль, тлели, источая живыми ветками сизый дым.
«Почему никто не пытается тушить?» — удивилась Оксана, но почувствовала, что тот, чьими глазами она сейчас смотрит, не ощущает по этому поводу ни малейшего удивления. В его душе сейчас кипит горчайшая смесь других эмоций.
Самая яркая из них — это ужас от потери любимой, ужас от внезапного вселенского одиночества. Но самым страшным было то, что это из-за его трусости, из-за его сомнений и метаний она сгорела заживо. Он ненавидел себя за эту слабость, за то, что не смог пойти наперекор этой дикой безумной толпе. Для них это зрелище — демонстрация гнева Божьего, хотя в руках у зачинщиков еще дымятся смоляные факелы.
Оксана открыла глаза. Что это за видение? Кто этот мужчина? Что произошло? А главное — как изменить эту ситуацию? Ответов не было. Она хотела еще раз взглянуть на закат, чтобы вновь погрузиться в глубину памяти, но солнце село, и окна соседнего дома почернели. В душе остались только пустота, как на пепелище, и вопросы.
«Вопросы были заданы, поэтому ответы на них обязательно придут», — успокоила себя Оксана и легла спать.
На следующий день она пришла в офис после обеда. Сухо поздоровавшись с Соней, вошла в кабинет директора без стука и приглашения.
Алексей сидел за столом и читал какой-то журнал явно не делового содержания.
— Чем это ты в рабочее время занимаешься? — как бы в шутку спросила Оксана, но по интонации было заметно, что такое поведение своего преемника ей не по вкусу.
Алексей пожал плечами и закрыл журнал.
— Когда ты в рабочее время составляла гороскопы, тебя никто не упрекал, — тоже, как бы в шутку, сказал он.
В комнате возникли вибрации раздражения и взаимного недовольства друг другом.
— Да ладно, все нормально! — разрядил обстановку Алексей. — У меня обеденный перерыв, решил немного отвлечься. Ну, рассказывай, как там Елена Сергеевна? Как Аленка? Что врачи говорят? Анализы сдала?
Оксана села, грустно подперев голову рукой.
— Анализы сдала, маме лучше, у Аленки никаких видимых изменений. Лежит, смотрит в потолок, молчит. Врачи, правда, говорят, что состояние стабилизировалось…
— А что ты тогда такая?
— Какая?
— Сама знаешь какая. Что случилось? Ты чего психуешь?
— Я? Психую? Хм…
— Ксюха! Видно же, что ты не в духе. Я, конечно, не психолог, но тут не надо специального образования, чтобы понять, что тебя что-то гложет.
— А мама в больнице, этого не достаточно для отсутствия душевного равновесия?
Алексей захлопал глазами, понимая, что крыть ему нечем.
— Как хочешь! — пожал он плечами. — Но сама ты знаешь, что причина не в маме и не в Аленке.
Оксана сжала губы и покачала головой.
— Я с удовольствием поделилась бы с тобой причиной, но…
— Конечно! Где уж мне понять?
— Да, ты тут ни при чем, просто у любого состояния всегда множество причин, понимаешь?
— Увы, нет…
— Каждая причина сама по себе не достаточна для того, чтобы повергнуть человека в депрессию. А вот множество мелких… — Оксана вздохнула. — Логически болезнь мамы — это самая серьезная причина, — продолжила она свои размышления, — но на самом деле, ты прав: состояние тоски создает вовсе не она. А то, что реально гложет, если это озвучить, покажется абсолютным бредом, и даже более того — жутким эгоизмом. Любой нормальный человек, услышав правду, скажет, что у меня нет никакой совести. Переживать о такой ерунде, когда у меня мама в больнице…
— И что же это за ерунда, если не секрет? — Алексей был неузнаваемо серьезен.
— Да… вчерашний закат душу растравил.
— Закат? — Алексей сморщился, удивившись абсурдности сказанного, но постепенно его лицо приняло задумчивое выражение, и он замер в каком-то размышлении. Потом он очнулся и, взяв лежащий перед ним журнал, открыл на той странице, которую рассматривал, когда Оксана вошла.
Это была реклама духов. Красивая девушка держала на ладони флакон. А на заднем плане пылало красное закатное небо.
Алексей подал журнал Оксане и сказал:
— Вот сижу я, смотрю на картинку с этой красавицей и никак не могу понять, каким образом она напоминает мне войну. И тоже что-то такая тоска навалилась. Расскажи кому — засмеют.
