– Связи были, – все-таки ответил он. – Но не более. Я всегда знал, где находится лаборатория, но вот попасть в нее без ключа не имелось возможности. Именно его твои мать с отцом и искали. А сам я туда спуститься не мог, так как предатели первым делом настраивали защитные системы против лоялистов. И ёкаев заодно.
Ого, их технологии позволяют отличать людей от ёкаев? Прикольно.
– Не было там никакой системы защиты, – произнес я насмешливо. – Сдохла от времени.
– Что? – спросил он тихо. – Как… сдохла?
Выглядел он в этот момент забавно. Удивление и обида на его лице смешались довольно причудливым образом.
– Один-единственный коридор с лазерами, и все, – произнес я. – У объекта не осталось энергии даже на поддержание дверей.
– Понятно, – прикрыл он глаза. – Этсу, тварь…
Да у нее талант гадости делать. Хотя, важнее другое – они все же общались достаточно плотно, и Древний явно полагался на ее информацию.
– Ну и планшет я тебе, естественно, не отдам, – продолжил я. – Я ведь даже не знаю, что это за вещь. А вдруг какое-нибудь супероружие? Ну там… Может, в планшете информация о создании боевого вируса.
– Нету там никакого вируса, – процедил он, сменив растерянность на злость. – Мне очень нужна эта вещь, ведьмак. Не для того, чтобы человечество убить, плевать мне на вас. И я получу планшет, так или иначе. Если сам не боишься умирать, подумай о близких. У них нет твоей силы.
– У них есть я, – ответил холодно.
– Ты не можешь быть везде одновременно, – рыкнул он.
– Если я правильно понял, о каком планшете ты говоришь, то в нем хранится запись последних минут жизни главы объекта. Хочешь знать, почему он умер? Молчишь? Он умер, потому что тронул близких ведьмака. Причем даже не сам, там кто-то из японских богов был замешан.
– Мне нечего терять, – произнес Древний мрачно. – Ты и так на меня нацелился.
– Да, я тебя достану, – кивнул я. – Но что ты скажешь, если я уничтожу планшет? Прям завтра. Как тебе такое, великий Древний? Чего тогда будет стоить наша война? Останется ли в ней смысл?
О-о-о, а ведь я его зацепил. Не знаю, зачем ему так нужен пульт от спутника, но терять его он явно не хочет. Сидит, молчит. То в стол смотрит, то на стену, то на меня, то опять в стол.
– Хорошо, – подал он наконец голос. – Я не трогаю твоих родных, а ты…
– И близких, – прервал я его.
– Откуда мне знать, кто тебе близок? – прорычал он.
– Ну так узнай, – ответил спокойно. – Это не так уж и трудно.
Сомневаюсь, что он не в курсе, но проверка тоже займет время, что мне на руку.
– Не трогаю твоих родных и близких, – процедил он. – Слуги рода не в счет, работа у них такая, за тебя умирать.
– Согласен, – кивнул я.
– В ответ ты не трогаешь планшет, – закончил он.
– Договорились, – произнес я. – Война только между мной и тобой.
– Вы, ведьмаки, проклятье этого мира, – бросил он, после чего пропал.
Хех, оставил за собой последнее слово. Ну да мне плевать.
Оглядевшись, подумал, что после этого разговора искать тут что-либо бессмысленно, но мало ли? Впрочем, в тот же момент по нервам ударило чувство опасности, и я на автомате ушел в «скольжение» на этаж выше. Вернулся обратно. И стоило мне только приземлиться на пол, как услышал звук взрыва, а ноги почувствовали… толчок, не толчок… Вибрацию, в общем.
Это древнее чудо что-то взорвало в своем номере.
– Господин? – окликнула меня встревоженная красотка в халате.
Мое прикрытие в этом номере. Когда Накатоми начнут проверять, а теперь точно начнут, камеры покажут неизвестного мужчину, который зашел к красивой женщине.
– Все нормально, – ответил я. – Создай видимость бурной ночи. Я уйду, когда полиция подъедет.
– Хорошо, господин, – поклонилась она.
Что ж. Итоги моей вылазки, конечно, не идеальны, но, прямо скажем, хороши. Теперь я уверен, что поймать Турнса у нас не получилось бы, максимум убить, да и то… Убежал бы, как пить дать. А вот договор с ним не может не радовать. В свете того, что я его упустил. Но помимо этого во время разговора я получил очень хорошую наводку. По важности она если и меньше, то ненамного, чем договор. Говорят, что шпионы валятся на мелочах, не знаю, не было у меня в знакомых провалившихся шпионов. Но что-то в этом выражении определенно есть.
