Теперь же он стоял перед дверью и никак не мог решиться войти. Вообще, нынешний его визит представлялся ему самому абсолютно нелогичным. Он сам толком не знал, о чем будет говорить с Еленой Вассерман и захочет ли она с ним разговаривать.
Топтание у входа затягивалось. Он позвонил. Дверь открылась тотчас же, словно за ним наблюдали.
Женщину, стоявшую на пороге виллы, Натаниэль уже видел днем раньше на фотографии в спальне виллы. Ему даже показалось, что на ней было надето то же самое платье и те же драгоценности, что и на фото. Драгоценности? «Не весьма подходящее убранство для дня мужниных похорон, – подумал он. – Впрочем, кто их разберет, этих новых русских…» Он вежливо улыбнулся и сказал с максимальной мягкостью в голосе:
– Если не ошибаюсь, госпожа Вассерман?
Несколько мгновений женщина молча разглядывала незваного гостя, потом коротко кивнула. Сейчас, когда глаза детектива уже привыкли к сгустившимся сумеркам, он видел, что фотография была сделана, по меньшей мере, несколько лет назад. Женщина, открывшая ему дверь, выглядела куда старше, чем беспечная красавица на снимке.
Она не сделала никаких попыток, чтобы впустить позднего визитера или, наоборот, выставить его, просто стояла и смотрела, ожидая продолжения.
– Простите, госпожа Вассерман, мне необходимо задать вам несколько вопросов, – сказал Натаниэль чуть виноватым голосом. – Если бы не крайняя необходимость, я не беспокоил бы вас в такое время.
Она чуть заметно пожала плечами, продолжая хранить молчание.
– Я проделал далекий путь – из Тель-Авива – только потому, что это крайне важно, – добавил Розовски. – Могу ли я войти?
Казалось, хозяйка виллы никак не могла решить – впустить его или прогнать.
– Проходите, – сказала она наконец и чуть посторонилась. – Вы из полиции?
Розовски сделал вид, что не расслышал последнего вопроса, и бодро шагнул внутрь. Холл был залит ярким электрическим светом. В остальном здесь за день ничего не изменилось – та же пустота и ощущение необжитости.
– Вон туда, – сказала госпожа Вассерман, закрывая дверь – на этот раз, на ключ. – Слева от холла, там кабинет мужа, – ее голос чуть дрогнул. А может быть, это Натаниэлю лишь показалось. – Говорить удобнее всего там.
Натаниэль послушно проследовал в кабинет, чувствуя, как хозяйка буравит его спину подозрительным взглядом.
Комната, в которую Елена Вассерман без особой охоты проводила Натаниэля, тоже была вполне знакома детективу. И отнюдь не вызывала положительных эмоций. Он помимо желания вспомнил свой позавчерашний визит сюда, разговор с хозяином и неожиданный его финал. Ему даже на мгновение показалось, что в спину вновь уперся ствол пистолета. Он зябко передернул плечами и повернулся к хозяйке, остановившейся в дверях.
– Садитесь, – сухо бросила Елена, указывая на стоявшее в углу кресло. – Не могу сказать, что мне хочется с кем-нибудь разговаривать, но раз уж пришли…
Сама она села на диван у окна. Розовски сел в указанное кресло и огляделся по сторонам. Отнюдь не для того, чтобы еще раз убедиться, туда ли он попал. Просто нужно было начинать разговор. На протяжении всего пути он только и делал, что перебирал варианты этого начала. Но сейчас, при виде Елены Вассерман варианты вылетели из его головы. Он смотрел по сторонам, разыскивая зацепку.
Хозяйка не делала ничего, чтобы облегчить ему задачу. Она села напротив нежданного гостя и явно не собиралась первой нарушать молчание.
– Вы одна дома? – спросил наконец Розовски и тут же обругал себя за идиотский вопрос. «Теперь она, еще чего доброго, примет меня за преступника». Но госпожа Вассерман равнодушным голосом ответила:
– Одна, как видите. Домработницу я отпустила, у ее сына послезавтра свадьба. Любовника я, представьте, не успела пригласить… – она потянулась к маленькому столику, взяла лежащую там пачку сигарет. Вытащив из пачки сигарету, Елена выжидательно взглянула на детектива.
– Любовника? – удивленно переспросил Натаниэль.
– Ну, вы же очень интересовались, нет ли у меня любовника, – ядовито ответила она. Раздражено смяла незажженную сигарету, бросила ее в пепельницу. – Решили проверить? Самое время. Так вот: любовника у меня нет. Но даже если бы и был, я бы не стала его приглашать в день похорон собственного мужа! – последнюю фразу она выкрикнула.
