— Пошли к ребятам, — сказала она и потащила его за собой. — Сейчас как раз интересы будем придумывать.
— Как это?
— Увидишь.
Ребят было человек тридцать. Среди них были и парни, и девушки. Они сидели кружком. В центре горел почти незаметный в солнечный свете костер. Калинов посмотрел на небо. Солнце сегодня было обычное.
Когда они С Джиной приблизились, кружок потеснился и вобрал их в себя. На Калинова особенно не прореагировали, только несколько девчонок пристально посмотрели на него и отвернулись.
— Не удивляйся, — прошептала ему на ухо Джина. Волосы ее щекотнули его щеку. — Ведь тебе не очень хочется быть заметным.
— С чего ты взяла? — поразился Калинов.
— Мне так кажется.
Однако сказал себе Калинов. Может, она еще и мысли читает?.. Может, на нее и дисивер не действует?
Он огляделся. Все, сидящие в круге, были молодые люди примерно одинакового возраста — лет шестнадцати — восемнадцати. Никто друг с другом не разговаривал, все молча смотрели в костер.
— Не вертись! — прошептала Джина. — Ты всем мешаешь!
— А что они делают?
— Потом расскажу…
Калинов тоже стал смотреть в костер. Но сколько он туда ни смотрел, ничего особенного там не увидел. Обычные горящие сучья, блеклые языки пламени.
Вдруг все зашевелились, заговорили. Сидящий напротив Игорь Крылов кивнул Калинову, как старому знакомому. Сегодня он не казался таким злым и противным, как вчера, в лесу.
— Что? — шепотом спросил Калинов у Джины.
Джина рассмеялась, и вновь зазвенели хрустальные колокольчики.
— Можно говорить громко, — сказала она. — Больше никому не помешаешь.
— А что это было? — спросил Калинов.
— Мы придумали интерес.
— И что теперь?
— Увидишь.
— А я хотел охоту на тираннозавра, — громко сказал высокий белобрысый юнец. — Представляете, море крови…
— Тебе бы везде море крови, — сказала Джина. — Дай волю, так ты бы весь мир в море крови превратил.
— Брось ты его, Джина, — сказала Маленькая черненькая девушка. — Его интерес еще никогда не выигрывал.
Белобрысый прищурился.
— А я не теряю надежды, — сказал он надменно. — Рано или поздно это произойдет.
— К сожалению, Вика, он прав, — сказала Джина маленькой брюнетке. — И когда это произойдет, я уйду и больше не вернусь. Уж лучше сидеть дома!..
Белобрысый сжал кулаки.
— Вот и сиди дома! — злобно крикнул он. — Пусть тебе мамочка розовым платочком сопли вытрет, лахудра рыжая? А мы тут как-нибудь без тебя, по-мужски…
— Сидел бы ты, мужчина, — сказал Калинов. — Научись сначала женщин уважать… “Мы”… “по-мужски”…
Белобрысый стремительно вскочил. Калинов усмехнулся и тоже поднялся с травы.
— Это еще кто тут голос подает? — сказал белобрысый. — Кому надоело ходить здоровым и невредимым? — Он смерил Калинова с ног до головы уничтожающим взглядом. — Детка, я же из тебя кисель сделаю, с хлебушком съем. — Он подошел к Калинову, навис над ним и брезгливо взял его двумя пальцами за кончик носа. — Остынь, мальчик, а то сейчас пар сзади повалит.
И тут Калинов ударил его, ударил коротко, без замаха, даже не ударил — ткнул ладонью правой руки, и белобрысый вдруг переломился пополам, словно сдвинули друг к другу ножки циркуля, и повалился на бок. На лице у него появилось выражение неподдельного изумления, и тут же глаза его закрылись. Как будто человек прилег на минутку отдохнуть.
— Ты убил его? — с испугом воскликнула черненькая Вика.
— Да нет, — сказал Калинов. — Таким ударом не убьешь… так, успокоил слегка… — Он коротко взглянул на Джину.
Джина презрительно смотрела на лежащего белобрысого.
— Не хочу я его здесь больше видеть, — сказала она с отвращением и вопросительно посмотрела на окружающих.
И вдруг белобрысый исчез, словно его здесь и не было. Только послышался негромкий шелест, будто ветерок кубарем прокатился по травке. Калинов застыл на месте.
— Спасибо, друзья! — сказала Джина.
— Не за что, — сказал курчавый парень в тунике и сандалиях. — По-моему, этот тип и так уже всем надоел. Надо было еще раньше выгнать.
Он подошел к Калинову и потрепал его по плечу.
— А ты ничего, новенький! Я бы с тобой в разведку пошел… Клод. — Он подал Калинову руку.
— Саша, — сказал Калинов. — Куда он делся?
