В дверь постучали.
— Входите! — отозвалась она немного смущенно.
Г-жа судья поспешно задвинула ящик и вытерла мизинцем уголки губ. У нее была навязчивая мысль — как бы кто-нибудь не увидел у нее шоколадных усов и не узнал про ее тайную слабость. В кабинет вошла Бенедикт Оро, молодая сотрудница социальной службы. Они с судьей работали вместе недавно и плохо знали друг друга.
— Садитесь, — сказала Лоранс. Рот у нее еще был набит шоколадом, и она постаралась компенсировать это величественным видом.
Оробевшая Бенедикт присела на краешек стула.
— Я пригласила вас по поводу детей Морлеван, — сказала судья. — Прежде всего, хорошо ли им в том приюте, куда вы их поместили?
За сухой официальностью тона Бенедикт почудился упрек. Она уставилась на судью, пытаясь сообразить, что ответить. «У меня шоколадные усы», — сделала ошибочный вывод Лоранс и потерла уголки губ с видом скорбного раздумья.
— Какова их реакция?
— Ну, я… У них стресс, — сказала Бенедикт, цепляясь за свою излюбленную формулировку.
— Разумеется. Старший… Мальчик, кажется?
— Да. Симеон.
— Четырнадцать лет, если не ошибаюсь?
— Да.
— Замкнутый или скорее агрессивный?
— Н-н-нет, — замялась Бенедикт, которая, по правде говоря, не знала что и думать об этом мальчике.
— Он хоть разговаривает? — допытывалась судья. — Он в шоке?
— Вообще-то… вообще-то нет.
Судья раздраженно листала досье.
— Невероятно! — сказала она. — Как в пустыне живут! Ни родных, ни друзей. Никого. Социальный вакуум! Не представляю, как тут назначать опекуна или организовывать семейный совет.
— Есть приходящая няня Венеции. Она готова заботиться о девочке, пока ей не подыщут приемную семью.
— Н-да, — вздохнула Лоранс Дешан. — Жаль было бы разлучать брата и сестер. Мальчику четырнадцать? Он… в четвертом,[1] так?
— В выпускном, — пролепетала социальная сотрудница.
— Нет. Не в четырнадцать же лет, — отрезала судья, точно иначе и быть не может.
И озадаченно нахмурилась, потому что наткнулась в досье на строчку: «Симеон Морлеван, 14 лет, выпускной класс „S“ в частном лицее Св. Клотильды».
— Да он же феномен! — воскликнула Лоранс.
— Это уж будьте уверены! — поспешила облегчить душу социальная сотрудница, которой с Симеоном всегда было не по себе. — Он не похож на нормальных детей. И вообще, считает себя особо одаренным.
— Так оно и есть, — заметила Лоранс.
Дело Морлеванов неожиданно становилось захватывающим. В руках судьи — судьба юного дарования. Симеон Морлеван, само имя звучало интригующе. Романтично. Прекрасный нелюдимый отрок… Лоранс таила в себе неутолимую потребность любить, которую шоколад не мог полностью компенсировать. Окружить заботой одаренного мальчика, помочь ему обрести душевное равновесие, найти свой путь… Она дала волю этим мыслям, или смутным мечтам, повторяя про себя: «Симеон Морлеван».
— Вы что-то сказали? — встрепенулась она.
Пока судья витала в мечтах, социальная сотрудница, оказывается, что-то говорила.
— Да насчет этих сводных братьев или сестер…
— Каких сводных братьев? — удивилась Лоранс.
— По-видимому, есть еще какие-то Морлеваны. Отец уже был раньше женат, и от этого брака должны быть дети.
— В досье ничего подобного не указано.
— Это только со слов мальчика.
Бенедикт не забыла, как покоробили ее манеры Симеона, когда он обратился к ней с этим заявлением.
— Если эти Морлеваны существуют, — сказала судья, — это очень важно. Фамилия, безусловно, редкая. Надо бы посмотреть…
Без лишних слов Лоранс повернулась на своем вертящемся стуле к компьютеру. Она быстро открыла базу данных адресной службы и набрала в строке поиска: «Морлеван Париж 75». На экране появилось два адреса. Один принадлежал д-ру Жозиане Морлеван, другой — некоему Бартельми Морлевану. Судья сохранила оба адреса, потом на всякий случай задала поиск фамилии Морлеван по всей Франции. Но больше никого не нашла.
Лоранс заглянула в свой ежедневник. Так, встреча с детьми Морлеван назначена на вторник следующей недели, а сейчас уже пятница. Ей надо было провести свое маленькое расследование по-быстрому. Д-р Жозиана Морлеван проживала недалеко от офиса судьи. Вот с нее завтра же и надо будет начать.
