Внутри сейфа было несколько металлических полок. В самом низу вплотную к друг другу стояли два больших металлических ящика. В них и привезли сегодня утром деньги на базу. Паркер и Кенгл вытащили их из сейфа и открыли.
Верхние полки были забиты темно-зелеными металлическими коробками, похожими на те, в которых держат инструменты; в каждой коробке лежало жалованье одного из подразделений базы. Забирать все эти коробки не имело смысла, они были слишком тяжелые и громоздкие, поэтому Кенгл и Паркер принялись перегружать содержащиеся в них деньги в большие ящики. В каждой коробке кроме пачек купюр, перевязанных красной резинкой, лежало, как правило, какое-то количество монет и набранный на компьютере список сотрудников, где против каждой фамилии стояла причитающаяся сумма. В ящики шли только, купюры, мелочь и списки оставляли там, где они были.
На перегрузку денег ушло еще полчаса; оба ящика были заполнены на три четверти. Было два часа пятьдесят минут, они работали уже час с четвертью. За все это время Деверс не заметил ничего, что могло бы внушите тревогу. В этой части базы находились в основном всякие службы, и ночью здесь никто, не ходил. К тому же в канун зарплаты, когда почти все уже были на мели, да еще и в будни, желающих гулять ночью не оказалось. У Паркера и его сообщников была полная свобода действий.
Стальные ящики, тяжелые сами по себе, а теперь наполненные деньгами, поднять можно было только вдвоем. Один ящик взяли Паркер и Фуско, другой — Кенгл и Стоктон; в полной темноте они спустились на первый этаж.
Паркер зажег в коридоре спичку; увидев это. Деверс остановился и сдвинул карабин на грудь. Стоя спиной к зданию, он глядел по сторонам, пока они торопливо выходили из главного входа и зашли за угол. В темноте между домами ящики опустили на землю, чтобы чуть передохнуть, а Деверс вновь принялся вышагивать вдоль здания.
Хорошо ориентируясь в темноте, они довольно быстро добрались до автобуса. Уэбб открыл дверь, ящики внесли, обоих полицейских вытащили и положили под кустики ряд дом со зданием, где их вряд ли обнаружат раньше утра.
Когда они вернулись снова к автобусу, Уэбб уже навесил на заднее стекло прежний плакат. Быстро укрепив боковые плакаты, они сели в автобус. Уэбб мигом стянул с себя рабочую куртку и фуражку и надел золотую тунику. Когда автобус двинулся, все, сняв с себя маски и черные свитеры, тоже надели туники.
Уэбб, завернув за угол, притормозил; Деверс вскочил в автобус с улыбкой до ушей.
— Здорово! — воскликнул он.
— Переодевайся, — ответил ему Фуско. Деверс погасил улыбку. Стянув с себя полицейскую форму, он надел тунику, а форму карабин, шлем, рабочую куртку и кепку Уэбба свернул в узел. На темной улице Уэбб снова остановил машину; Деверс выбросил узел в мусорную урну, и они поехали дальше.
Когда они подъехали к южным воротам, ящики с деньгами стояли в задней части автобуса, заваленные музыкальными инструментами. То же сделали и с автоматами, однако четыре револьвера лежали в карманах.
Уэбб затормозил у проходной. К ним вышел молоденький охранник; набрякшие веки указывали на то, что его оторвали от сна.
Уэбб подал пропуск; полицейский сонно и в то же время подозрительно посмотрел на него и сказал:
— Что-то вы, парни, слишком поздно.
— Вызывали на бис, — ответил Уэбб. — Не хотели отпускать.
— Вот как! — Махнув рукой, полицейский сказал: — Ладно, проезжайте.
— Прощай, друг.
Выехав на Хилкер-роуд, они повернули налево и понеслись с большой скоростью. Машин на дороге не было. Спидометр доходил до девяноста, через три минуты Уэбб замедлил ход и свернул на проселочную дорогу. Но здесь они ехали так быстро, как только позволяли дорога и машина, уже не заботясь о тряске. Все прижимались к спинкам сидений, то и дело подпрыгивая на ухабах.
Уэбб подъехал прямо к гаражу. Стоктон вышел, чтобы открыть двери; Паркер, Фуско, Деверс и Кенгл вынесли ящики из автобуса и затащили их в гараж. Тем временем Уэбб развернул машину, а Стоктон открыл вторую дверь.
— До встречи через неделю, — сказал Деверс. Согласно плану, он должен был встретиться с Фуско в Нью-Йорке и получить свой долю.
