— Отец не осудил бы меня за это,— сказал мне Родион, когда мы остались одни. — Он все попять мог...
И в моей памяти сразу ожил его отец, наш бывший прораб. Помню, как пришел он к нам однажды на комсомольское собрание, мы его и не заметили вначале, попросил слова на минуту, а почти час вправлял нам мозги:
«Это же ни в какие рамки не лезет, чтоб комсомольца уговаривали своевременно членские взносы платить! Вытягивают все равно что здоровый зуб. Позорище, товарищи!»
Напустился на девушку, которая попросила самоотвод, когда ее в президиум предложили:
«Помню, каким праздником было для меня, когда я первый раз место в президиуме занял. Шел к сцене как за орденом... И вот что еще скажу вам, ребята, судите не судите... Некоторых из вас — я на своей шкуре испытал это — надо уговаривать, чтоб лишние полчаса поработали, и не задаром ведь! А комсомольцы моего поколения рвались работать, о плате не думали, не заикались даже. Помню, надо было железнодорожное полотно от снега очистить, пошли мы кто в чем, по колени в снегу, голодные...»
Похоронили мы его в прошлом году, нашего прораба... Видно, болел он давно, да терпел, а когда обратился к врачам, взяли его на срочную операцию и... поздно.
Мать Родиона умерла три месяца спустя. Инвалид войны. Три раза ей делали операцию после ранения: сначала отрезали ногу до колена, затем выше колена, а потом уж и совсем. Она была санинструктором на фронте, тащила с поля боя раненого солдата, в это время ее и хлестануло пулеметом. Раненого солдата и санинструктора направили в тыл одним самолетом... После госпиталя они поженились. Долго у них не было детей, и наконец появился долгожданный Родион.
«Если б отец был жив, мама еще продержалась бы,— сказал Родион. — Не могли они друг без друга...»
А он не смог оставаться без них в большой квартире, ушел в общежитие. Живут они сейчас вдвоем с Пепо-ром. Раньше с ними жил и я... До женитьбы.
Интересно, что сейчас делает моя Клавочка? Отбирает платья, какие возьмет с собой в деревню? Я так за то, чтоб ничего лишнего не брать: бабку-то нам придется тащить с ее скарбом! Но Клавочка любит наряжаться, модница. Пусть...
Эх, если б не бабка, поехали бы мы в Гагру, на то (*амое священное место, где мы с Клавочкой повстречались. Мы нос к носу столкнулись в море. В тот день в самый разгар жары вдруг припустил дождь. Все живое, что жарилось на пляже, бросилось или под тенты, пли и поду. Как сейчас вижу: люди ныряют, кувыркаются, рс;жится, только одна голова торчит из воды как сипя, н дождь новею хлещет по ней, отыгрывается.
- Шевелитесь! — крикнул я.— Замерзнете!
Я плавать не умею,—сказала девушка.
Я вызвался за три дня научить ее плавать. Она чувствовала себя спокойно и не визжала от страха на весь пляж, если держалась за меня: обхватит мою шею обеими руками, как дитя мать, и не оторвешь. Нельзя сказа ть, чтоб это не нравилось мне. Наоборот.
Часто я засматривался на светящиеся окна домов и ь'тидонал людям: за каждым огоньком таилась своя жизнь, снос счастье. На мою же долю выпала сплошная казарма: сначала у Снегурочки, затем в армии и, наконец, и общежитии.
Целую неделю, вечер в вечер, я утрамбовывал своими (югппками площадку у Клавочкиного дома, а на ио1’1.мой день яркий огонек ее окна втянул меня туда, кпк пылесос бумажку.
Теща, ясное дело, не о таком зяте мечтала. Когда ушили, что я нсего-навсего «рабочая косточка», сникла нея, даже в объеме вроде бы уменьшилась, а габариты у нее... Шестьдесят второй размер, который она носит, сам говорит за себя.
— По канализационной части, значит? —спросила она упавшим голосом.
Я заранее приготовился к обороне:
— Вас это возмущает?
Женщина подтянула правое плечо к уху—привычка у нее такая, разочарование или недоумение выражает.
— Да как вам сказать, Виктор... Молодежь сейчас ищет работу почище. Чтоб выделиться, отдавать команды, а не исполнять. Такую должность престижной называют, слыхала...
— Я глубоко убежден,—веско сказал я,— что любая профессия, любая работа носит элементы романтизма, если делать ее с душой, если постоянно искать, идти от хорошего к лучшему и не рассматривать труд как необходимость, как отбывание повинности... Каждая специальность таит в себе поистине неисчерпаемые возможности для творчества...
