— Если ваше затруднение только в деньгах, вы не должны беспокоиться: у нас студенту всегда помогут. Нет ли у вас случайно ненужных книг или какой-нибудь ценной вещи, чтобы оставить под залог… а мы предоставим вам в долг необходимую сумму денег? Естественно, мы отдаем предпочтение хорошим книгам.
— Под залог?.. — удивленно протянул Абилио. Он еще не был знаком с оборотной стороной деятельности книготорговцев в студенческом квартале, которые ухитрялись извлекать прибыль, занимаясь ростовщичеством и продажей подержанных вещей и книг.
— Да, мы оставляем у себя в залог ценные вещи, если их стоимость соответствует предоставленной сумме.
Владелец книжного магазина говорил с профессиональным безразличием, однако чувствовалось, что он не прочь заключить выгодную сделку.
— Кажется, у меня дома есть отличный словарь. Я могу вам его принести, — пообещал Абилио, чтобы не разочаровывать корыстолюбивого хозяина.
— Приносите в любое время. Наш магазин всегда к услугам студентов. Я сам был студентом, и сыновья у меня учатся. Как я уже вам сказал, один из них редактирует мне лекции.
Их разговор неожиданно прервала вошедшая в лавку девушка. Она направилась прямо к хозяину, с возмущением протягивая ему книгу.
— Вы меня обманули, сеньор. Эта книга стоит пятьдесят эскудо, а вы продали ее за сто пятьдесят.
— О сеньора… — Владелец лавки отнюдь не казался обескураженным. — Я же вам сразу сказал, что книга уже разошлась и вы ее днем с огнем не сыщете. Ваш преподаватель только это пособие и признает. Я имею честь быть с ним лично знакомым и потому знаю его вкусы. Такая книга стоит денег. Разумеется, мне пришлось купить ее гораздо дороже, чтобы услужить клиентам. Но если вы не хотите ее брать, у меня тут же найдутся покупатели. Этот учебник каждый день спрашивают.
Абилио видел, что негодование девушки исчезло. Она несколько раз перелистала книгу, нерешительная и пристыженная, и в конце концов вышла из магазина, забрав ее с собой.
— Вот как нас благодарят за услуги, — сокрушенно вздохнул торговец книгами, и Абилио смутно почувствовал себя соучастником проступка девушки.
— Так как же с объявлением? — отважился он напомнить.
— Давайте займемся им. Мадемуазель! Принесите перо и бумагу для сеньора доктора!
Торговец любил оказывать благодеяния. Ребята заслуживали понимания и поддержки; конечно, у этих чертенят в голове ветер гуляет, и они тратят присланные из дома деньги на пирушки и женщин, но, в конце концов, кому же, как не студентам, делать глупости? Еще успеют серьезно задуматься о жизни. А пока пусть наслаждаются молодостью.
— Можете не платить за объявление. — И он сам растрогался от такой щедрости.
Абилио написал объявление и выбежал на улицу, к солнцу.
Пробило одиннадцать. Последний удар растворился в беспорядочном шуме комнаты, заполненной служащими, которые лениво рассаживались по местам. Они входили не торопясь, кое-кто недоверчиво сверял часы, и у каждого находилось неотложное дело — привести в порядок бумаги, передвинуть стул, — прежде чем с головой погрузиться в работу и усесться за конторку с видом отбывающего повинность.
Сеньор Салвадор Мендоса протиснулся в открытую створку двери, так что другая, наполовину прикрытая, задрожала. Следом за ним вошел сын. Сеньор Салвадор положил шляпу на полку у вешалки, вытер пот платком, еще хранящим пряный запах его прекрасного сундука из камфарного дерева, и поздоровался с коллегами:
— Добрый день. Жара-то сегодня как донимает. — И он доверительно обратился к сеньору Маркесу: — Только, доложу я вам, для осени это просто чудо.
Сеньор Маркес, в одной рубашке без пиджака, поднял глаза поверх очков и равнодушно посмотрел на него.
— Добрый день. — И он вновь погрузился в таинственный мир текущих счетов.
Прежде чем подойти к конторке, сеньор Мендоса благополучно миновал ряд препятствий и, как обычно, прибегнул к сложному маневру, чтобы втиснуть мягкое место в узкое сиденье стула. Сын пробирался вслед за ним и в конце концов тоже уселся за свой стол. Парень протер очки, сморщив, как кролик, нос, а отец тем временем расстегнул пуговицы на жилете и потом, украдкой, верхнюю пуговицу на брюках, там, где живот особенно выпирал. Четверть часа спустя, уже примирившись с тем, что им придется провести утро в тесной комнате, конторщики ринулись в безмолвное сражение с цифрами.
