— Лекарство от чего? — с подозрением допытывалась я.
— Думаю, в основном от меня.
Она становилась восхитительно красивой, когда краснела, — сочетание кораллово-розового, пшенично-золотого и ярко-синего. Невинна как младенец.
— Имя? — сурово спросила я. — Как его зовут?
— Поррит.
Она неправильно истолковала мое потрясенное выражение лица.
— П-о-р-р…
— …ит, — закончила я. — Все ясно! Должно быть, именно ты записывала на прием К.Ф.
— Мистера Фрейзера! Конечно. Он работает с тобой! — Лицо моей сестры просветлело.
— Можешь не продолжать. Ты перепутала время его приема. Он прождал несколько часов.
— Ну разумеется, — почти с гордостью призналась она. — Я вообще перепутала все приемы. Я не знала, что регистрационный журнал лежит у него в ящике, и…
— О нет! — Я закрыла глаза. — Ты по второму разу заполнила все дневные часы приема.
— Ну, что-то вроде того. Мистер Фрейзер был очень мил. Он только сказал что-то насчет мышей, а потом…
Я с трудом удержалась, чтобы не дать ей подзатыльника, и подумала: пришлось ли так же плохо мистеру Порриту?
— …как раз когда произносил свою импровизированную речь.
— О! Через пару секунд, Мария Гибсон, ты рискуешь лишиться даже той пустой головы, которая у тебя есть. Что еще за речь?
— Ну, он помог мне… Понимаешь, в комнате ожидания было так много народу, что всем не хватало стульев, а мистер Поррит сказал, что не может бросить пациента, и некоторые посетители слегка разозлились, а мистер Фрейзер им все объяснил. Я не знаю, что бы я без него делала.
Я тоже не знала. И еще я не знала, что бы сделали в эту минуту родители, но представить себе это было несложно. Секретарши, так же как и жены, не уходят среди бела дня без веской причины. Может быть, мистер Поррит заигрывал с ней, возможно, он был пьян…
— Ты больше туда не пойдешь, Map, — твердо сказала я. — Первым делом завтра позвони мисс Тэкеберри. Просто скажи, что не берешься за эту работу, а я позже ей все объясню.
— О, но… — начала Мария.
— Никаких «но», — отрезала я. — Так, это все?
Постоянное упоминание о дантистах заставляло мой больной зуб ныть.
— Что ж, если ты спросишь меня, Марии понравился бедняга Поррит, — объявила Линда.
— Странно, не помню, чтобы я спрашивала, — спокойно ответила я.
По случаю соревнований по боулингу я взяла машину и подвезла Линду в школу. По дороге она продолжила разговор о Марии и ее дантисте:
— Она считает, что он получил плохие известия или что-то вроде этого. Где-то в середине дня, по ее словам, он вдруг стал нем как рыба. Знаешь, она хотела снова пойти туда сегодня утром…
Когда я добралась до офиса, зуб стал вести себя совершенно безобразно; после первого легкого укола боль начала расползаться — вниз к гландам, вверх до самого уха. Последовало пять или десять минут обострения, потом боль поутихла, и я подняла трубку, чтобы позвонить мисс Тэкеберри, но тут послышался шум открывающегося лифта, и холодный спокойный голос произнес:
— С добрым утром, мисс Гибсон.
— Доброе утро, мистер Фрейзер. Я вам нужна?
Он кивнул на телефонную трубку, которую я сжимала в руке. Его щека, с завистью заметила я, уже не была припухшей.
— Да, но если ваш звонок не займет много времени, звоните.
— Номер занят, — пошла на попятный я и поднялась.
Когда у меня в следующий раз появилась возможность позвонить мисс Тэкеберри, ее секретарша сказала мне, что она будет только после обеда, так что мне оставалось только надеяться, что Мария выполнит свою часть нашего договора.
К.Ф. вышел, оставив мне разбирать документы. К несчастью, через несколько секунд мой зуб заныл снова. Он утих, когда подошло время обеденного перерыва, но идти покупать горячий чай или кофе не было смысла. Я рассеянно отправила очередную папку на место и подняла голову, когда кто-то поскребся в стекло рядом со мной.
— Где он? — Хэзел с преувеличенной осторожностью заглянула во все углы и на цыпочках вошла. Я сказала, что он вышел, и объяснила, почему не пойду в ресторан.
— Как печально. Ты пойдешь к зубному?
— Да нет, он только начал болеть, — соврала я. — Иди. А то твое место займут.
— Какая разница. — Она пожала плечами. — Я тоже не пойду. Все ради моды!
