– Да, думаю, ты права. Я этого не увидела.
Гудон посмотрел на небо, глядя прямо на них.
– Он нас чувствует, – сказала Дженроза.
– Нет, он чувствует тебя, – с трепетом поправила Подытоживающая. – Заклинание твое и впрямь мощное.
– Что же мне делать?
– Магия, должно быть, показывает его нам не без причины. Мысленно расскажи ему о том, что здесь произошло.
Дженроза вспомнила о бегстве из Верхнего Суака оппозиционных Коригане кланов, а затем мысленно вставила картину собирающейся и выступающей в поход армии Линана. Она увидела, что Гудон улыбнулся, как ей показалось, с чувством облегчения.
– Замечательно, – одобрила Подытоживающая.
– Прадо! – вдруг выкрикнула Дженроза.
– Что?
– Гудон везет вести о Прадо.
– Он сообщает их тебе с помощью чар?
– Нет. Я вижу их у него в голове. Гудон совсем измотан. Он несколько дней скакал во всю прыть. Когда он был в Даависе, то видел там Прадо, и по его мнению, тот не сильно отстает от него. Он говорит, что Прадо направляется в Океаны Травы, и что войска Хаксуса вторглись в Хьюм.
Дженроза мысленно сообщила Гудону, что им известно о вторжении, но не о Прадо. А затем рассказала, что Рендл тоже двинулся в Океаны Травы. Гудон ответил, но она не смогла его толком расслышать. Где-то в голове у нее возникла боль, и видение начало таять. Девушка попыталась удержать его, но боль усилилась так внезапно, что она закричала. Пламя исчезло, не оставив после себя ничего, кроме струйки темного маслянистого дыма, который поднялся в небо и рассеялся.
Дженроза обмякла в седле. Подытоживающая протянула руку и поддержала ее.
– Никогда не видела ничего подобного, – сказала она ей. – Ты обладаешь силой, которой никогда не видели среди четтов – с тех пор, как умерла Правдоречица.
Дженроза едва расслышала ее слова. Когда видение исчезло, боль быстро стихла, но девушка устала больше, чем когда-либо за всю свою жизнь. Если бы Подытоживающая не поддержала ее, она бы свалилась с лошади.
С помощью Мофэст Эйджер быстро организовал клан Океана. Их традиционная территория располагалась к северу от владений клана Белого Волка и к юго-востоку от териновского клана Южного Ветра. Это и объясняло их своеобразную верность отцу Кориганы – они веками были мухой меж двух твердых камней, и все, что они делали, определялось отношением вождей к соседним кланам. Но теперь этому пришел конец; клан Океана был предан принцу Линану, самому Белому Волку. Пополнить собой армию четтов хотели слишком многие воины, и Эйджеру пришлось убеждать их, что кто-то все-таки должен остаться защищать стадо в грядущие месяцы опасности и неопределенности. Он оставил с кланом тысячу воинов и отдал их под начало некого Догала, по словам Мофэст, человека весьма уважаемого и мудрого, а с остальными – еще одной тысячей – присоединился к армии Линана. Воины гордились тем, что их вождем был Горбун – ведь он доводился Линану близким другом и доверенным лицом, и, несмотря на свои увечья, доказал свое превосходство в схватках с самыми грозными воинами.
Сперва выступила армия, почти двадцать тысяч бойцов. Она была разделена на знамена по тысяче воинов в каждом, каждое знамя состояло из десяти отрядов, а каждый отряд – из ста всадников одного клана. Некоторые из наиболее крупных кланов, такие, как клан Белого Волка, дали армии несколько отрядов; их распределяли по разным знаменам, так, чтобы в знаменах не было преобладания какого-то одного клана. Знаменами обычно командовали вожди кланов, но одним знаменем командовал Камаль – оно состояло из тех воинов, с которыми он начинал обучение. А еще одно знамя целиком составляли Краснорукие, которые, кроме сабель, гордо носили на поясе гладиусы – в отсутствие Гудона ими командовал Макон.
Наблюдая за тем, как армия выступает из Верхнего Суака, Эйджер невольно ощутил, как в нем растет гордость. Она была большей, чем та, что он испытывал молодым капитаном, служа под командованием Генерала, отца Линана, потому что он сыграл немалую роль в создании этой армии. Он ощущал великую преданность этой армии. Даже до того, как стать одним из четтских вождей, он начал подумывать, что нашел свой истинный дом, и его скитания наконец завершились. После Невольничьей войны его привлекло к себе море, потому что оно обещало жизнь без границ; Океаны Травы обещали нечто похожее. Здесь даже горбун мог обрести уважение и внутреннее равновесие.
