– Речь шла о Линане, да? – не отставала она.
– А когда мы обсуждаем что-то иное? Где он, кстати? Я все утро его не видел.
– С Гудоном, едет позади вон тех всадников.
– А также, бьюсь об заклад, и с Кориганой.
– Нет. Она едет впереди. Ты ее недолюбливаешь, не правда ли?
Эйджер обдумал вопрос.
– Она необязательно не нравится мне. Думаю, Камалю она не очень-то по душе.
– Камаль подобен отцу, приглядывающему за единственным сыном, обольщаемым женщиной, которую он не одобряет.
Эйджер кивнул.
– Я смотрел на это иначе, но ты права.
– Камаль рассказал мне о своем столкновении с Линаном. Он не знает, сердится ему или грустить оттого, что принц выступил против него.
– Это было бы трудно по многим причинам.
– Он говорил мне, что у них с Кориганой вышел спор.
– Он рассказал тебе о том, что… – голос Эйджера стих.
– Что случилось?
Эйджер показал на авангард колонны. Дженроза посмотрела и увидела, что головные всадники устремились галопом к гребню ближайшего взгорка. Она наблюдала затем, как они достигли его, а затем исчезли, перевалив на другую сторону. Следом за ними устремились и другие четты. Горизонт слегка затуманился от пыли.
– Рендл? – спросила она.
Эйджер не ответил, но дал шпоры лошади. Дженроза изо всех сил старалась не отстать от него, но он держался в седле лучше и вырвался вперед. Она смотрела, как он достиг гребня, потом вдруг натянул узду, и его лошадь уперлась копытами в землю. Через несколько секунд она поравнялась с ним и глянула вниз. Дыхание застряло у нее в горле.
В каких-то пяти лигах паслось самое большое стадо скота, какое ей когда-либо доводилось видеть. Она понятия не имела, сколько в нем голов, но на желтой и бледно-зеленой равнине оно выглядело, словно темный поток.
Рядом с ней появились Линан и Гудон. Глаза Линана широко раскрылись, несмотря на яркое солнце.
– Оно больше, чем мне помнится, – со своего рода благоговением прошептал Гудон. – Маленький господин, это и есть богатство клана Белого Волка. Моего клана.
Кроме скота, Дженроза теперь разглядела и нечто, с виду похожее на две длинные цепочки насекомых яркой расцветки, тянущихся по обеим сторонам от основной массы стада. Вскоре она увидела, что это большие шатры на широких телегах, и каждую такую телегу везли четыре и более лошадей. А на одиночных лошадях четты разъезжали вокруг и среди стада, погоняя скот и не давая ему разбредаться. Казалось, четтов было почти столько же, сколько и скота.
– Насколько велик ваш клан? – спросила Дженроза у Гудона.
– Один из самых больших, – с гордостью ответил он. – Мы ехали пока с Левым Рогом, личной охраной Кориганы – это тысяча воинов. А есть еще Правый Рог и основная группа, Голова, в пять тысяч воинов. Если мы не воюем, то Голова всегда остается со стадом, в то время как два Рога поочередно ведут разведку впереди и по сторонам, обычно на расстоянии многих лиг от основной группы.
– Не понимаю, Гудон, – проговорил Линан, лицо которого все еще отражало испытанное им удивление. – Я думал, четты жили группами человек в сто или около того. Ты сам говорил мне это по пути к ущелью Алгонка.
– Мы жили так много веков, до войны с работорговцами. Отец Кориганы понял, что мы должны объединиться для борьбы с набегами налетчиков вроде Рендла и Прадо. Но прежде, чем он смог объединить кланы, должен был объединиться и каждый клан. Вражда и грызня между семействами в каждом клане шла не меньшая, чем, между самими кланами. Ныне каждый клан кочует и сражается как единое целое. Это означает, что кочевать им приходится намного больше, иначе объединенное стадо уничтожит все пастбища, но большая безопасность стоит того.
Эйджер внимательно наблюдал за ползущим внизу кланом.
– На первый взгляд кажется, будто клан перемещается беспорядочно, – сказал он. – Но теперь я вижу, как дозорные всадники держатся на одном и том же расстоянии. Они всегда движутся, но всегда к другому посту. – Он посмотрел на Гудона. – Очень впечатляет. Думаю, в Гренде-Лир никто не понимает, насколько организованными стали четты.
– Там нас считают простыми пастухами, – согласился Гудон. – И нас это вполне устраивает.
