Тем не менее, приказ князя выполнил. В нём смысл был, безразлично – есть погоня или нет. А через четверть часа – даже меньше, к князю подскакал забрызганный грязью, утомлённый бешеной скачкой сотник. Отсалютовал, доложил ревущим голосом:
-Сотник Бугай59, княже! За раменьем нарвались на засаду – тыщи четыре пехоты, да конницы сабель пятьсот! Не номады – базиликанцы! И два «василика» имеют! Стоят в боевых порядках!
-И воевода Рудослав, конечно, в атаку пошёл… - мрачно сказал Лютень.
-Воевода Рудослав с вящей сотней отход прикрывает! – быстро перебил его Бугай. – Нам на рысях отходить велел, чтоб, значит, предупредить! Ну, мы и отошли… Только по приказу, княже!
Поспешное пояснение сотника вызвано было боязнью, что кто-то усмотрит в этом быстром отходе – испуг, трусость… Как будто у Туров в войске мог задержаться хоть один не только трус – просто осторожный! При таком-то воеводе, каков Рудослав!
Тут и Рудослав с сотней показался. Вернее, сотни уже не было – десятков семь-восемь – уже хорошо. Сразу за родянами, преследуя их по пятам, из-за раменья вымахали базиликанцы и у Лютеня не осталось сомнений – ала тяжёлой конницы. Как раз таки пять сотен всадников…
-Трубач, атаку! – резко приказал он, опуская наличь60. – Воеводе Ивещею приказ – атаковать с забега61! Слава Роду!
За его спиной тысяча дружинников разом откликнулась на боевой клич, этот клич тысячеголосо подхватило железо, добываемое из ножен… А впереди тысяча Ивещея уже набирала ход. И, услышав сигнал рога – приказ к атаке – разом заворачивали коней дружинники-туры. Чтобы быть первыми подле своего вожа62. Чтобы даже не заподозрили в трусости…
Ала базиликанской конницы вряд ли состояла из ветеранов. Сколько-то, наверное, было… они первыми завернули коней, сразу поняв – им здесь не светит. Остальные, в основном – молодые воины, радостно заорали и бросили коней навстречу. Четыре сотни против двадцати пяти…
Столкновение – пока с равным количеством туров – случилось в перестреле от леса. Страшный лязг, взвившийся к Коло рёв сотен глоток, визг коней и звон оружия… А потом Лютень перестал вслушиваться, пригнувшись к холке коня и удерживая копьё у колена – чтобы сразу же вонзить его во врага…
Врубились… Тысяча отборных дружинников-медведей, могучих и яростных, атаковала лавой, потому не смяла, а вобрала в себя вражеский отряд. И – на каждого базиликанского клибанария оказалось по три-четыре гардара. В таких условиях продержаться долго, до подхода подмоги, могли бы только ветераны. Они-то как раз и удрали ещё до боя. Сопливых юниоров63 резали как скот, почти без потерь… Пока из-за леса, равняя строй под аквиллум64, не выдвинулись те самые сорок сотен пехоты – вернее, тридцать шесть. Шесть полных когорт из десяти – три пятых арифмы. И – два аспида, как базиликанцы именовали огнемёт на колёсах, жуткую машину, выжигающую всё на своём пути на двадцать-тридцать шагов.
-Атака! – услышал Лютень яростный рык Рудослава, и пять уже неполных сотен воинов-туров разом ринулись вперёд.
-Безмозглый лурень! – выругался князь. – Что там Ивещей?!
Ивещей атаковал тоже… В левое крыло, где стояла, кажется, свеже набранная когорта – вексиллум65, знак когорты, был обычным, не золочёным и не серебряным. Впрочем, особой паники в рядах базиликанцев князь не заметил. Как и положено по Стратегикону, две передние центурии составили стену из скутумов, ощетинились копьями-гастами. А остальные встретили родянскую конницу шквалом пилумов в упор. Лютень сцепил зубы и закрыл глаза, чтобы не видеть, как посыпались под этими копьями его люди и кони… Впрочем, уши он закрыть не мог.
2.Ярослав. Тысяча Ивещея. Сражение у Сальма. 28 день месяца Серпеня.
Ярославова сотня, как и положено первой среди равных, шла в первых рядах и именно она попала под основной шквал вражеских дротиков. Что обидно, особого вреда от них не было, но попадая в щит, они так оттягивали руки, что воины раскрывались. И уж тут в дело вступали многочисленные велиты66 базиликанцев… Не прошло и пары мгновений, а за спиной у Ярослава и самого воеводы Ивещея, атаковавшего первым, ряды поредели. Пока – не сильно, но ведь самое главное препятствие – фаланга тяжёлых щитоносцев, гастатов-принципов. Хорошо вооружённые и защищённые от вражеского нападения, они способны были долгое время быть непроходимой преградой для любого войска. А длинные копья, выдвинутые за линию щитов на три-пять локтей… М-да…
