Об этом же думал и Косых. Ему не терпелось добраться до места пожара. На одном сэкономить десять минут, на другом тридцать, на третьем еще тридцать — много времени наберется. А такой пал за час сколько гектаров леса сожрет! Чем скорее разберешься, откуда пошел пожар, тем скорее определишь и причину. Здесь, вдали от жилья и железных дорог, почти все пожары начинались по вине человека. Будь на то воля Косых, он объявил бы бассейн реки Лосиной заповедником, запретил бы даже охотиться в этих местах, а прежде всего, бывать туристам. Правда, туристические группы обычно не поднимались выше поселка Низового. Верховья Лосиной и ее притока Солнечного луча труднопроходимы: залом на заломе, быстрые перекаты, пороги отпугивали любителей речных путешествий. Но опять-таки, будь на то воля Косых, он бы запретил туристам близко подходить к тайге. Косых ненавидел туристов. По оплошности этих «бродяг» четыре года назад погибли в огне его сестра и племянник. Шурин Антона — егерь — ушел на обследование участка, а в это время, словно шквал, пронесся по тайге верховой пожар, погубивший семью, уничтоживший все хозяйство, спаливший дом. Потом выяснилось, что виновники пала — туристы…
Ванин набрал немного высоты, чтобы Косых было легче осмотреть район. Они находились километрах в восьми от огненной раны тайги.
Выгорело уже гектаров десять. Как и предполагал Антон, огонь верхового пожара, от которого как спички вспыхивали и моментально обугливались кроны, переметнулся через узкое пространство меж скалистыми берегами Лосиной и бушевал на противоположном склоне, пламенем закупорив проход по реке.
Выше, километрах в тридцати, река расходилась на два рукава, вернее, на две самостоятельные речки, — Лосиную и Солнечный луч, истоки их были высоко в горах.
Отмечая на донесении кроки, Косых то и дело посматривал вниз. Перед ним как на ладони лежала дымящаяся сердцевина пала. Он видел, что верховое пламя, уничтожившее кроны, прошло, но в горельнике буйствовал низовой пожар. Кедровник уничтожался огнем начисто. Верховой огонь жег кроны, а низовой — корни.
«Достаточно было бы какого-нибудь одного, — с горечью подумал Антон. — После верхового хоть и остался бы горельник, но, может быть, внизу сохранились бы семена кедра, прикрытые хвоей. Они могли дать новое потомство. А так… Погиб кедровник… Какой лес погиб! Вырастет здесь лет через двадцать, может, лиственница. А кедр погиб…»
Самолет облетел пожар вокруг. Когда машина шла над предгорьями, северо-западный ветер донес в кабину запах гари: смолистый и плотный. Чуть-чуть попахивало ладаном.
Разобравшись в том, как идет огонь. Косых связался по радио с отделением и доложил о начавшемся пожаре. Косых сказал, что через тридцать минут вновь свяжется.
— Мы пойдем по направлению к леспромхозу, — сказал Антон. — Пока суд да дело — успеем сбросить вымпел с донесением. Может быть, они выделят рабочих на тушение пожара. Одним нашим десантникам с огнем не справиться.
— Ладно, — сказал радист.
— Да, передай Трошину, что людей вокруг не видно. Подожгли да, видать, и удрали.
— Ладно, — сказал радист. — Передам.
Они долетели до усадьбы леспромхоза, сбросили вымпел. Послышался вызов с базы.
— Борт 26-610 слушает!
— В районе пожара находится группа туристов, — передал радист. — В районе пожара находится группа туристов.
— Сволочи они! — не выдержал Антон.
— Что?
— Ничего…
— Товарищ Косых, вы нарушаете правила ведения разговора по радиосвязи! — сказал радист.
— Ладно, — отозвался Косых. — Постараюсь их найти… Чтобы под суд отдать. Так и передай Трошину. Только для этого и буду стараться. Ясно?
— Ясно, ясно, — отозвался радист. — Они, по расчетам, должны подняться по реке Солнечного луча выше пожара. Они прошли Горное пять дней назад. Там они отметились последний раз. А в Высокое сегодня не прибывали. Где-то в пути. Они на лодке с подвесным мотором. Их четверо. Трое парней и девушка.
— Так мало народу в группе?
— Четверо. Трое парней и девушка.
— Хорошо. Я уж постараюсь их отыскать. Так и передай Трошину: постараюсь.
