— Не специалист я по моторам. А вас всех в тюрьму надо посадить! Вот что!
Очевидно почувствовав что-то неладное, Ванин спустился очень низко, на бреющем полете промчался над ними.
— Помахайте ему, — сказал Косых. — Пусть контейнер с продуктами сбрасывает.
Дзолодо побежал выполнять приказ.
— Это почему же нас всех — в тюрьму? — спросил Тимофей.
— За поджог, — отрезал Косых.
Тимофей опустил глаза. Такая мысль о причине пожара не приходила ему в голову. Он не смог бы поручиться, что на всех стоянках Марина достаточно тщательно заливала костры. Конечно, когда Марина с утра уходила на разведку волоков, он, Тимофей, делал это со всей тщательностью, но поручиться за Марину… Она слишком легкомысленна, чтобы предвидеть такие последствия. Откуда ей знать, что достаточно искры — и пал уничтожит километры леса. Это прежде всего его, Тимофея, вина. Доверил девчонке такое дело. Конечно, тут и спорить нечего — он виноват.
— Что молчишь? Было дело! Оставляли костры. — Косых подался вперед и застонал от боли. — Черт!
— Нога?
— Ступить не могу!
— Давайте я посмотрю…
Тимофей осторожно ощупал сквозь комбинезон ногу парашютиста, провел ладонью по кости:
— Похоже, что вывих…
— Медик?
— Отец врач.
— Мой был шорником. А я уздечки от нахрапника не отличу.
— Я видел, как он вправлял. Нужно сообщить пилоту. Он привезет врача.
— А еще целую экспедицию сюда не надо? Все на пожаре. На пожаре, который вы устроили… Коли вывих — сами справимся. Хоть это дело сделаете, прежде чем сядете на скамью подсудимых.
Послышался крик Дзолодо:
— Сбросил! Сбросил! Летит!
«Не разобрался, — подумал Косых. — Хорошо. Пусть улетает. На пожаре он нужнее. Мы-то уж как-нибудь выпутаемся. Помахать ему на прощание нужно, иначе догадается, что со мною неладно».
— Тимофей! Так тебя вроде? Переверни-ка меня на спину. Поосторожнее. Вот… Летчику помахать нужно. Пусть себе улетает спокойно.
— Рискованно…
— Поучи! Сами заварили кашу. Расхлебывай теперь за вас. И туда же… Учат… Помоги подняться. Я к дереву прислонюсь. Надо помахать. Пусть улетает. Он на пожаре до зарезу нужен.
Тимофей помог Косых подняться. Тот стал около дерева. Смотрел, как опускается парашют с грузом. Его опытному взгляду сразу стало понятно, что Ванин внимательно следил за приземлением и при вторичном сбросе постарался учесть снос верховым ветром. Груз сильно болтало. Оно и понятно — ведь парашютом никто не управлял. Однако груз опускался точно на косу, ширина которой не превышала и пяти метров. Ванин тем временем кружился с выключенным мотором, контролируя сброс, и, очевидно, старался разобраться в том, что же произошло с Косых.
Потом, когда Ванин увидел его, стоящего у дерева и приветливо машущего рукой, он, вероятно, решил, что все в порядке, покачал крыльями, улетел.
— Ну вот, а теперь будем думать, что нам с вами делать дальше. Начнем с контейнера. Тащите его к лагерю.
— Какой лагерь! Мотор чинить надо. Марину и Петра выручать. Сколько им в гроте сидеть? — проговорил с сердцем Тимофей.
Косых оказался не помощником, а обузой. Но сам он не мог и не хотел примириться с тем, что беспомощен. Не в его характере было такое.
— Тащите сюда контейнер. Палатку поставим. Вопросы есть? — резко спросил Косых.
— Как быть с мотором?
— Решим. Своевременно.
— У нас нет времени, — настойчиво продолжал Тимофей. Он глядел в сторону, отвечал сквозь зубы. — Вы можете сказать, как спасти наших ребят? Вытащить их из грота, если мотор откажет?
— Вести лодку на шестах.
Вздохнув, Тимофей с сожалением посмотрел на спасателя:
— Невозможно. Там местами у берега глубины более трех метров. Обрывы. На шестах не сможем пройти. Вы там, в ущелье, были когда-нибудь?
— Нет.
— Чего же беретесь советовать? К гроту можно добраться только на моторе.
— А что с мотором?
— Не знаю. Постараюсь найти и исправить поломку.
— Так и займитесь делом, — приказал Косых. — Не теряйте времени. Идите. Я вот с ним разобью лагерь. — Антон кивнул в сторону Дзолодо.
— Им и командуйте! — резко ответил Тимофей, круто повернулся и зашагал к лодке.
Антон долго смотрел ему вслед, потом перевел взгляд на Дзолодо и сказал:
