Одолень-трава - страница 130

Когда Вадим сделал предложение, Вика долго не решалась сказать ему «да». И боязно было переступить черту, за которой ее ждала новая незнакомая жизнь, и жалко было отца: как это она бросит его, старенького, одинокого, и уйдет в какой-то чужой дом! Теперь она поближе узнала этот дом вместе с его хозяйкой. И если бы отец и был моложе и оставался не один, а с мамой — идти в дом Нины Васильевны ей все равно бы не хотелось. У нее нет никакого желания проходить курс житейской науки в этом учебном заведении. Пусть она лучше останется недоучкой, а то и вовсе невеждой…

— Ты о чем думаешь?

Хотя Вика и поддерживала беглый дорожный разговор, Вадим, конечно, чувствовал, что мысли ее о чем-то другом.

— Думаю о себе, о тебе, а еще занимаюсь арифметикой.

— Интересное занятие! — Вадим даже приостановился. — Может, присядем на минутку?

Они как раз проходили Тверским бульваром. Под ногами шелестела желтая листва кленов и вязов. На скамейках грелись на солнышке пенсионеры, по дорожкам молодые мамы гордо катили перед собой высокие коляски, в которых покоились их бесценные сокровища.

Они нашли наполовину свободную скамью и сели.

— Арифметика — точная наука, — напомнил Вадим. — И что она говорит?

— Говорит она вот что, — Вика сделала паузу, как бы набираясь решительности. — У вас квартира из двух комнат?

— Из двух, — с выражением крайнего удивления на лице подтвердил Вадим.

— А живет в этих двух комнатах трое?

— Да, трое.

— Через неделю будет четверо… Делим четыре на два — и получается в итоге два человека в комнате.

— Ну и что? — по-прежнему недоумевал Вадим.

— Не многовато ли по современным санитарным нормам? — все тем же нарочито деловым тоном продолжала Вика. — А в доме, куда мы идем, в трехкомнатной квартире живут двое. Так справедливо ли кому-то из этих двоих уходить и оставлять в трех комнатах одного? Не правильнее ли из двухкомнатной перебраться сюда, и тогда получится и тут и там на каждого человека по комнате.

— Очень интересная арифметика! — вроде бы беспечно усмехнулся Вадим, но голос его выдал: в нем ясно слышалась растерянность.

Еще бы! Ведь только что его невеста с мамой «обо всем договорились», только что все они любовно, по-семейному сидели за обеденным столом — и вдруг такое…

— Интересная арифметика! — повторил Вадим. — Но…

— Что «но»?

— Я согласен на любой вариант, лишь бы вместе с тобой.

— Так в чем же дело?

— А в том, что я-то согласен, но… согласится ли мама?

— Да ты что?! Собрался жениться, а чувствуешь себя все еще ребенком, которого мама в коляске возит. Не пора ли мужчиною стать?.. И вообще — кто женится: ты или мама?

Вика резко встала и, не оглядываясь, пошла по дорожке вниз к Никитским воротам.

Вадим через какое-то время догнал ее и пошел рядом. Но до самого дома они не проронили больше ни слова.

Немного поостыв, Вика уже пожалела, что так сурово обошлась с Вадимом. Перевоспитывать его, наверное, поздно. Что он, и сам не понимает, что ходить под мамой до таких лет стыдно?

А когда пришли домой и она увидела, как Вадим, сев в кресло, горестно охватил руками голову, то и вовсе чуть не кинулась его утешать — таким жалким и по-детски обиженным он выглядел.

Большой милый ребенок, добрый и ласковый, — таким она его полюбила, таким он ей до недавнего времени нравился. А вот теперь чуть ли не за это же самое — за то, что он все еще ребенок, а не мужчина — она его обругала. Как же все сложно в жизни устроено…

Зазвонил телефон. Вика подошла, сняла трубку.

— Виктория, это ты? — к немалому удивлению услышала она голос Николая Сергеевича. — Набиваюсь в гости; твой чай прошлый раз понравился. Так что, приглашаешь?

— Ну конечно, Николай Сергеевич. Пожалуйста, приезжайте. Правда, папы пока еще нет…

— До его приезда мне и надо побывать. Со мной будет еще один мужчина, так что ставь две чашки…

Вика стояла недалеко от Вадима и видела, как он при упоминании отцова имени разом отнял руки от лица и подобрался, насторожился.

— Отец собирается приехать сюда? Зачем?

— Зачем — не сказал. Сказал только, что едет, и не один, а еще с кем-то.

— Тогда мне лучше, наверное, уйти.

— Это уж на твое усмотрение… А вообще-то зря ты его побаиваешься. Отец у тебя — хороший человек. Куда лучше… — Вика хотела сказать: лучше твоей обожаемой мамочки, но удержалась. Вадим, надо думать, и так понял.