Одолень-трава - страница 120

Силистра — чистый, компактный, современной планировки город, и знакомство с ним не заняло много времени.

Знакомец Любомира повез Викентия Викентьевича на господствующую над городом возвышенность с хорошо сохранившейся турецкой крепостью. Но и столетней давности крепость тоже мало интересовала Викентия Викентьевича, и он не выказывал это лишь из вежливости, чтобы не обидеть своего гида. Куда интереснее было смотреть с высоты на окрестные холмы и долины, на поля с вьющимися по ним дорогами и особенно на сверкающий у изножья города туманно-голубой Дунай. Недалеко отсюда, через какую-то сотню верст, Дунай становится морем, и потому он здесь и широк, и могуч, как, наверное, нигде.

После первого поверхностного огляда развернувшейся перед ним картины Викентий Викентьевич перешел к более пристальному ее изучению. Его интересовало, где могли располагаться войска византийского императора Иоанна Цимисхия, осадившие Доростол (как когда-то звалась Силистра). Откуда и в каком направлении они предпринимали свои атаки против затворившихся в крепости русичей? Да и сам древний Доростол, надо думать, вовсе не обязательно занимал ту же самую территорию, что и нынешняя Силистра. Тогда там, где он был, должны же сохраниться хотя бы остатки крепостных стен города. Постой-постой, а что за каменные фундаменты или что-то на них похожее виднеются на берегу Дуная, у самого уреза воды? Уж не то ли самое, что он ищет?

— Да, там идут раскопки, — подтвердил его поводырь. — Рядом с остатками крепостной стены… Впрочем, мы туда как раз сейчас и едем. На месте все и разглядим как следует.

Викентий Викентьевич еще раз провел медленным запоминающим взглядом по городу и его предместьям, посмотрел на Дунай — сначала откуда, а потом куда он течет — и вслед за своим гидом стал спускаться к стоявшей у въезда в крепость машине.

Они съехали вниз, в центр города, около гостиницы оставили машину и пешком, через раскинувшийся вдоль реки парк, направились к месту раскопок.

В парке работали молодые ребята, похоже, школьники старших классов. Они срезали с деревьев посохшие сучья и сносили их на речной берег, поближе к воде, чтобы потом сжечь.

По одной из дорожек они тоже вышли к Дунаю. Берег тут круто обрывался, и в этом-то обрыве и шли раскопки.

У самой воды была раскрыта сложенная из огромных, скрепленных раствором камней крепостная стена. Она поражала своей циклопической мощью: по ней свободно могла проехать повозка, запряженная парой добрых коней. Надо полагать, такая стена надежно защищала город с реки.

За крепостной стеной, на некотором удалении и перпендикулярно к ней, тянулись уходящие в еще не раскопанный берег стены поуже, но тоже не менее чем в два метра толщиной. Внушительной прочности были и внутренние перегородки между наружными стенами.

Знакомец Любомира сказал, что он, к сожалению, не археолог, а экспедиция, проводившая раскопки, с началом учебного года разъехалась до нового сезона. Но он общался с археологами, расспрашивал их, и они высказывают предположение, что перед нами не что иное, как развалины княжеского дворца. Прямо или косвенно подтверждают это и конфигурация раскрытых фундаментов, и вещи, найденные в раскопе.

Викентий Викентьевич взобрался по уступам на крепостную стену и взад-вперед прошелся по ней. У него опять было ощущение, что подошвы его башмаков соприкасаются с самой древностью. Тысячу лет назад за этими стенами оборонялся от превосходящих числом греков киевский князь Святослав с остатками своей дружины. Но кто знает, кто скажет, кем и когда была основана эта крепость на Дунае, когда и кем сложена эта широченная стена: может быть, болгарами, а может, еще и римлянами…

Они какое-то время походили по развалинам.

Викентий Викентьевич тоже, к сожалению, с археологией был лишь в дальнем знакомстве и не умел читать каменную книгу истории, если она доходила до нашего времени лишь в малопонятных отрывках — вот в таких остатках фундаментов, стен, переходов. Он не умел по найденным в курганах полуистлевшим мечам и кольчугам или женским браслетам и сережкам разгадывать тайну времени, которому эти вещи принадлежали. Но если археологам удавалось такую тайну разгадать, то ему, историку, уже нетрудно было представить, вообразить и то время, и ту, пусть и далекую от наших дней, жизнь. Он и сейчас, переходя из одной комнаты дворца в другую, пытался представить и их убранство, и людей, какие их населяли.