— Мы завели некий неофициальный учет, у кого сколько детей, — сказал мне один из многих сотен служащих большого учреждения. — И делается это здесь отнюдь не для того, чтобы в праздники, как принято у нас, преподнести детям коллег какие-нибудь подарки. Когда у кого-нибудь рождается третий ребенок, все урезонивают отца, посмеиваются над ним, при рождении четвертого ребенка он уже становится предметом всеобщего осуждения.
Чтобы лучше оценить это поистине новое явление в жизни индийского народа, надо вернуться назад, в недалекое прошлое этой страны. Традиционно в Индии всегда были многодетные семьи. Правда, точные сведения получить непросто. Чем дальше углубляешься в историю, тем скуднее и ненадежнее становятся факты и данные, с которыми мы можем сравнить нынешнее положение вещей. Однако в глаза бросается, что когда в древней или средневековой литературе говорится о семьях, то там почти всегда упоминается большое количество детей. И нет ни малейших причин не доверять этим свидетельствам.
Английский демограф, проводивший незадолго до второй мировой войны социологическое изучение индийской семьи, пришел к выводу: лишь наличие в семье семи-восьми детей дает родителям уверенность, что у них будет хотя бы один наследник и продолжатель рода. Слишком много детей умирало при рождении или в младенческом возрасте, большинство из них не доживало до зрелых лет. А если из общего числа детей мы вычтем дочерей, которые не могли быть кормильцами и продолжателями рода, то убедимся, что выкладки английского ученого — отнюдь не преувеличение.
Так было в пору британского колониального господства, но и в предшествующие ему столетия положение явно не менялось к лучшему. Это вытекает хотя бы из анализа некоторых установлений, которыми до недавнего времени руководствовалось в своей жизни большинство индийского населения, исповедующего индуизм, и в первую очередь из «Законов Ману», которые относятся к началу нашей эры и всегда воспринимались во всех вопросах общественных и семейных взаимоотношений как высший авторитет. Все эти правила и предписания словно специально направлены лишь на то, чтобы члены индуистского общества старались как можно больше иметь детей.
Индийская религиозная традиция никогда не освящала целибат. Хоть она и не могла категорически запретить аскетическое отшельничество одиночкам, склонным служить духовным целям, однако священные книги такой образ поведения в течение всей жизни человека решительно не поддерживали. Пожалуй, известным исключением в этом вопросе был буддизм со своими общинами неженатых монахов, но и тут речь шла о небольших группах — обычным же смертным, которых всегда было абсолютное большинство, буддизм, наоборот, рекомендовал вести упорядоченную семейную жизнь, рожать и воспитывать потомство. Индуизм даже в еще очень древние времена создал для мужчин, принадлежащих к высшим кастам, идеал четырех стадий жизни, так называемых ашрамов: каждый мальчик должен был учиться у своего духовного учителя (гуру) выполнению практических обязанностей и знанию священных текстов, затем вернуться домой, жениться и основать многочисленную семью. Только по исполнении этого долга он мог в одиночестве предаться духовным размышлениям и, наконец, если уже внутренне достаточно созрел, закончить жизнь пустынником.
Однако, по всей вероятности, таков был лишь идеал. Весьма сомнительно, чтобы подавляющее большинство индийских мужчин, которых эта теория касалась, достигало двух последних ступеней. Но по опыту совсем недавних времен мы знаем, как строго соблюдались религиозные законы относительно дочерей, недвусмысленно повелевавшие каждому отцу выдать замуж свою дочь до достижения половой зрелости, т. е. до тринадцатичетырнадцати лет, чтобы она как можно раньше начала выполнять главное свое предназначение — роль матери. Если супружеский союз не был в короткий срок благословлен детьми, мужчина не только имел право, но и просто обязан был жениться снова, оставив первую жену — или, что, вероятно, случалось гораздо чаще — взяв вторую, а то и третью. Такое многоженство никогда не было в Индии массовым явлением; лишь самые богатые люди, особенно правители, могли себе позволить содержание знаменитых гаремов с сотнями наложниц. Однако многоженство широко распространялось в случаях, когда супружеской паре грозила бездетность.
