Каждый год, когда начинаются Иудейские праздники, приговорённых преступников распинают. Три человека, три преступника должны были быть распяты, и один из них был Иисус, который вообще не был преступником. Понтий Пилат надеялся, что первосвященник храма — самый высокий пост для раввинов, знающих учённых Иудаизма, которые имели право освобождать одного человека от распятия — попросит освободить Иисуса, потому что он не совершил никакого преступления. Но даже первосвященник, со всеми тысячами раввинов вокруг храма, кричали что Барабас, преступник за пределами понимания…
Барабас убил семь людей, он изнасиловал много женщин; он был заядлым пьяницей. Он провёл в тюрьме почти всю свою жизнь. Каждый раз, как только его освобождали, через два дня он возвращался назад — он убил кого-то или он изнасиловал какую-то женщину. И наконец-то они решили, что он должен быть распят — он был неисправимый. Это был шок для Понтий Пилата, но все раввины, включая главного, прокричали, «Мы хотим, чтобы Барабас был освобождён».
Даже Барабас не мог поверить в это. Он знал Иисуса. Как-то в одно время он слушал его, и он полюбил молодого человека. Он говорил прекрасные вещи. Он надеялся, что если он сможет выйти из тюрьмы, он сможет больше слушать этого молодого человека. Иисус беседовал с людьми на протяжении каких-то трёх лет, и не со многими людьми, потому что все боялись религиозную иерархию: если вас найдут в компании с Иисусом, вы можете быть также казнены. Поэтому только несколько молодых людей, которые имели мужество и храбрость, следовали ему и слушали его.
Барабас, где-либо он имел шанс быть вне тюремных стен, приходил послушать его. И когда он увидел, что он будет освобождён, а этот бедный парень с великими идеями, с прекрасным видением, будет распят, даже Барабас сказал людям, «Это преступление. Совершенно правильно распять меня, я сделал достаточно преступлений! Но этот молодой человек… он даже ещё не начал жить, ему только тридцать три».
И в течение семи дней Барабас убил ещё одного человека. Но правило Римской империи таково, что если однажды человек освобождён от распятия помилованием императора, он не может быть приговорен к смерти снова. Это крайне драматическая история — намного драматичнее, чем история Иисуса.
Христиане говорили, что Иисус сделал много чудес, но не существует ни одной иудейской документальной записи той эпохи. Если эти чудеса действительно произошли — мёртвый человек воскрес, вода была превращена в вино, одной буханкой хлеба он накормил тысячи людей, он гулял по воде — вы думаете, такой человек будет незамечен современниками? Нет ни одной ссылки даже на имя Иисуса, сделанной в какой-либо литературе той эпохи.
Но Барабас действительно был человеком чудес. Это было чудо. После совершения семи убийств, множества изнасилований, он освобождён…и его потребовали освободить самые святые и религиозные раввины, единогласно! Разве это не чудо?
И после семи дней — это было всего лишь его привычкой — он убил человека, он изнасиловал женщину, он был арестован снова. Но теперь он не мог быть распят, поэтому он был сослан в Грецию. То был такой способ. Если кто-то не может быть распят, так как однажды он был освобождён милостью императора, его отправляли в угольные шахты в Грецию. Те угольные шахты стали столь глубокими, а технология была почти нулевая, что почти каждый месяц тысячи людей умирали, потому что шахта рушилась.
Только Барабас вошёл в угольную шахту, на третий день шахта разрушилась. Все были погребены шахтой — а там было почти две тысячи людей — все умерли кроме Барабаса. Разве не назовёшь это чудом?
Даже император, Римский император, был поражён. Его королева было очень сильно поражена — «Это настоящий Божий человек!» — и так он был вызван в Рим, столицу. Собирались начаться игры, а в играх было одно специальное состязание — борьба со львом, который был голоден несколько дней.
Император хотел узнать, был ли Барабас действительно Божьим человеком, и поэтому Барабас был брошен на стадион. Освободили голодного льва, и Барабас сражался со всей его тотальностью, потому что не было необходимости что-либо спасать; лев собирался убить его.
