Когда Том вошел в комнату, то увидел Чарлза с засунутыми в уши пальцами, напевающим «ла-ла-ла», чтобы не слышать слов Джо.
— Что здесь происходит? — почти крикнул Том, чтобы его услышали.
Оба старика смолкли, хоть и продолжали стоять друг против друга, словно боксеры, посередине просторной комнаты Чарлза.
В руках Чарлза был баллон с кислородом. Глядя на Тома, Чарлз молча надел маску на лицо.
— Почему ты не ставишь зажим на нос? — недовольно спросил Джо. — Если тебе нужен кислород…
Чарлз поднял свою палку и швырнул ее так далеко, как мог, то есть почти рядом.
— Вот почему! — яростно захрипел он. — Я не могу ходить сам, не могу дышать сам. И почему Бог не ударит в меня молнией и не убьет меня?
— Потому что у тебя еще много дел, — ответил Джо.
— Вроде тех, чтобы давать глупым журналистам интервью? — Чарлз уже не мог стоять на ногах, он сел на софу. Том поспешил помочь, но вместо благодарности встретил мрачный взгляд. — Рассказывать глупые истории, которые сейчас ничего не значат? Прошлое уже давно в прошлом, Джузеппе. Раскапывать это снова…
— Парни, — сказал Том, — так все же, что произошло во время войны?
Как он и ожидал, оба тут же прикусили языки. Наступила тишина.
Том подождал. Он не спешил. У него было разрешение Келли пользоваться ее компьютером в любое время, и потому он мог разнимать спорщиков часами и вместе с тем у него оставалось время, чтобы просмотреть старые файлы на Торговца и разрешить свои сомнения.
Первым не выдержал молчания Джо.
— Я должен вернуться к работе, — буркнул он, поворачиваясь к двери. — Розы…
— Погоди. Розы могут подождать, — сказал Том командирским голосом, которому Джо немедленно повиновался. — Послушайте, джентльмены, я не собираюсь вас умолять. Так что если вы не желаете говорить об этом…
— Не желаем, — прервал его Чарлз, бросив еще один яростный взгляд на Джо.
— Ладно, — сдался Том. — Тогда я не буду больше вас об этом спрашивать. Но я хочу услышать ответ на другой вопрос. Ответ от тебя, Джо. Сколько дней осталось мистеру Эштону жить на белом свете?
Это был жестокий вопрос, но оставить этих двоих спорить и дальше было бы еще более жестоко.
Джо понурил голову и отвернулся.
— Не знаю. — Его голос был едва слышен.
— Да, ты не знаешь, — сказал Том. Ему было неприятно говорить следующие слова, но он должен был это сделать. — Келли сказала, что три-четыре месяца максимум. Думаю, вы оба это знаете. — Он повернулся к Чарлзу:
— Сколько в трех месяцах дней?
Лицо Чарлза смягчилось.
— Какая разница, — скрипуче произнес он.
— Разница есть. — Том старался говорить как можно мягче. — Пожалуйста, ответьте мне на вопрос. Так сколько дней?
— Около девяноста, — наконец сказал Чарлз.
— Девяносто дней, — повторил Том. — Как вы думаете, сколько чудесных дней — таких, как сегодняшний, с чистым небом и небольшой влажностью — будет за эти дни?
Ответом ему было молчание.
— По всей вероятности, намного меньше, чем девяносто, — ответил Том сам на свой вопрос. — Нам следует об этом помнить, не так ли?
Тишина.
— Я вижу, вы со мной согласны. Тогда я задаю следующий очевидный вопрос, джентльмены: зачем, черт побери, вы тратите эти восхитительные дни на бесполезные споры, которые вы ведете уже пятьдесят пять лет? Почему бы вам не отправиться на лодке мистера Эштона порыбачить?
Чарлз и Джо переглянулись.
— Ради чего вы спорите? Забудьте, не думайте об этом больше. Идите к гавани, наройте червей, проведите день так, как вам того хочется. Можете посидеть и здесь, в тишине, если хотите, но просто глупо не воспользоваться этим восхитительным, бесценным, дарованным вам Богом днем.
Снова ответом была тишина. Но Том не продолжил своего монолога. Он ждал ответа.
Первым нарушил тишину Джо.
— Позвонить управляющему причала? — сдавленно спросил он Чарлза.
Чарлз молчал. «Неужели этого чертова упрямца не проняли мои слова?» — подумал Том. Когда пауза затянулась, он окликнул:
— Мистер Эштон?
Чарлз наконец уступил:
— Ладно. — Это прозвучало как ругательство, но для начала и это было неплохо.
— Послушайте, — сказал Том им обоим, — какова бы ни была причина ваших споров, вы должны забыть ее. Если не сейчас, то в ближайшие же дни.
