«Твоя проблема, Арианна, коренится в невероятной уверенности, что ты сама можешь спасти любого…»
Она сокрушенно покачала головой. Женщина, которая сама готова прийти на помощь любому, обрекла на смертельный риск многих людей. Подняв голову, она взглянула в суровое лицо Джошуа.
— Простите, — прошептала она. — Простите,
Брандт смущенно нахмурился. Кэтрин Данхилл естественно испытывала угрызения совести, когда узнала, что Джим заплатил за ее глупость жизнью — нужно быть чудовищем, чтобы не почувствовать раскаяния, — но эту молодую женщину явно терзает чувство вины, хотя ее выходка и не закончилась трагедией.
— Хватит об этом. Все кончилось, и, слава Богу, никто не пострадал.
Возможно, от холода, стресса, страха, и чувства собственной вины — Арианна не поняла, от чего именно, но ее затрясло так, что скамейка под ней заходила ходуном. Она инстинктивно пригнулась к коленям, стараясь не прикусить язык стучащими зубами.
Брандт взял ее лицо в свои ладони, почувствовал безжизненный холод щек, выругался про себя и схватил ее на руки. Широкими шагами он пересек дом. Арианна не поднимала век, ей казалось, что даже глаза у нее дрожат, разбивая мир на отдельные фрагменты. Так кинолента, лущенная с самой маленькой скоростью, распадается на отдельные кадры. Наконец она почувствовала за спиной уют кушетки и, открыв глаза, увидела черный зев камина.
Брандт склонился к камину. Он положил поленья, затем зажег огонь и принялся раздувать его мехами, пока пламя не разгорелось и золотые искры звездочками не полетели вверх.
Арианна с тоской смотрела на огонь — так умирающий от жажды смотрит на стакан воды. Ей захотелось подползти к камину, но прежде чем она заставила окоченевшее тело повиноваться, Джошуа угрюмо повернулся к ней.
— Вы можете встать?
— Я… не… знаю… — Ее голос зазвенел, как разбившаяся сосулька.
Он хмуро смотрел на нее, покусывая нижнюю губу. Потом, безо всяких «с вашего позволения», присел на кушетку и занялся ее одеждой.
Когда дело дошло до теплого белья, он проверил его на ощупь, и поднял глаза на Арианну.
— Все промокло. Надо снимать.
Она машинально покачала головой.
— Я не спрашиваю разрешения, — резко сказал он и снял с нее рубашку, прежде чем она смогла что-либо ответить.
Совсем сбитая с толку, она и не заметила, как он одной рукой приподнял ее за бедра, а другой стащил промокшие рейтузы.
— Не делайте этого… — с опозданием начала она, но он уже закутал ее в шерстяной плед и поднялся.
— Сидите здесь, — скомандовал он. — Я скоро вернусь. Только сообщу Халстону, что с вами все в порядке.
Пока могла, Арианна следила за ним глазами, но ее тело отказывалось поспевать за мыслями. Малейшее движение сталo вдруг изнуряюще тяжелым, даже держать глаза открытыми было невыносимо трудно. Она смутно ощутила, как озноб прекратился, без мокрой одежды стало теплее, жар камина согревал сквозь шерстяной плед.
— Тепло, — пробормотала она, подтянув ноги и свернувшись калачиком на кушетке. Глаза ее закрылись, и она погрузилась в удивительный мир покоя и благоденствия. Все хорошо. Все живы. В этот раз она никого не погубила.
— Просыпайтесь. Просыпайтесь, черт побери! Как вас зовут?
— Мм… — Арианна заставила себя поднять веки, лицо Джошуа Брандта расплывалось перед глазами и наконец приняло четкие очертания.
— Я спрашиваю, как ваше имя? — раздраженно повторил он.
Арианна зевнула.
— Арианна Уинстон, проживаю на Хейстингз-авеню, 6745, Чикаго, штат Иллинойс. Сегодня второй вторник марта… вы хотите спросить, кто сейчас наш президент? Вы ведь проверяете мою память, верно? Чтобы узнать, нет ли у меня сотрясения мозга или чего-нибудь подобного?
Заметив, что Джошуа Брандт пытается скрыть улыбку, Арианна задумалась: что заставляет этого человека бороться с проявлением такой естественной реакции?
Он откашлялся и постарался принять строгий вид.
— Я всего лишь хотел узнать ваше имя. Боб говорил мне, но я забыл.
— А-а-а, — застенчиво улыбнулась Арианна. — Долго я спала?
— Минут двадцать. Выпейте вот это. Целиком.
Он прижал стакан к ее губам, Она жадно глотнула, потом сморщилась и откинула голову. — Мне не нравится теплая вода.
