В этот момент Вадим, сидевший на приеме в наушниках, поднял голову, — Сообщение «Деду» от «Третьего». «Птица» вылетела, груз с ней.
— Так, — сказал я, посмотрев на часы, — Без пятнадцати двенадцать. Товарищи, давайте пока закончим этот разговор. Вертолет уже в пути, так что Николай Михайлович, мы ждем грузовичок, потому что скоро нам надо отправляться на встречу «посылки» от адмирала Ларионова. А ведь перед этим нужно еще заехать за генералом Бонч-Бруевичем.
— Кстати, товарищ Сталин, — спросил я, — Дзержинский уже вышел из Смольного?
— Да, товарищ Тамбовцев, — ответил Сталин, — по телефону мне сообщили, что он вышел минут десять назад, так что он должен быть уже на подходе.
Генерал Потапов вышел к телефону и, вернувшись через несколько минут, сообщил, что минут через десять грузовик выедет из гаража. Время, что называется, пошло.
12.10. (29.09.) 1917 года. 07:55 Балтика. Северо-восточный берег острова Эзель. Борт русского гидросамолета М-15
Летчик 2-го авиаотряда Балтийского флота подпоручик Телепнев.
Доживу до ста лет, но никогда не забуду этот день. Хотя начинался он вроде бы как обычно. С утра, эти черти полосатые, наши командиры, опять не дали мне поспать! Прибежал дневальный, растолкал, сказав, что меня срочно требует к себе командир авиаотряда, штабс-капитан Вавилов.
А все это из-за того, что наша станция гидросамолетов на Кильконде находится на самом опасном направлении, и случись германский десант — авиаотряд со всей нашей дюжиной аппаратов окажется на пути их главных сил.
Мы все это прекрасно понимаем, и на судьбу не сетуем, да и от противника не прячемся. Летчики у нас еще те. Ведь не секрет, что когда закончились добровольцы, желавшие стать авиаторами, в летные части Российской армии и флота стали отправлять самых отчаянных офицеров, у кого были серьезные проблемы с начальством.
В общем, я быстро оделся, разбудил своего летнаба, прапорщика Сергеева, и мы быстро пошли к своему аппарату. Наша летающая лодка М-15, с надписью «Глагол» на борту, была уже спущена на воду. Механик доложил, что аппарат заправлен горючим, а диски к пулемету «Льюис» набиты патронами. Мы с летнабом заняли свои места, прижавшись друг к другу плечами, словно молодожены на свадьбе. Механик раскрутил винт, я включил зажигание, мотор «Испано-Сюиза» сначала чихнул, потом взревел, выплевывая дым из патрубков, и мы, рассекая свинцовые воды Балтики, пошли на взлет.
Лететь пришлось в низкой дымке, прямо над самой водой. Еще на подходе к бухте Тагалахт, потянуло гарью. В самом горле залива мы увидели жуткое зрелище. Весь залив был забит обломками, полузатопленными транспортами. Кое-где из воды торчали мачты, а кое-где, наоборот, ржавые днища перевернутых судов. Несколько кораблей, в том числе и один крейсер горели, выбрасывая в воздух черные клубы дыма. Особо впечатлял накренившийся и наполовину притопленный корпус дредноута, выбросившегося на мель недалеко от берега. Стволы огромных орудий уткнулись в воду.
И самое главное, трупы, трупы, трупы, они покрывали поверхность воды, словно стайка мальков салаки, всплывших после разрыва в воде бомбы. На берегу мы увидели пленных германцев, стоявших под охраной наших матросов и солдат.
Выжившие немцы на немногих уцелевших баржах и баркасах, увидев у себя над головой самолет с эмблемами русской военной авиации, в ужасе начинали метаться по палубам, потом падали ничком, закрывая голову руками. Никто и не думал о том, чтобы открыть огонь по нашему самолету, летящему на небольшой высоте. Не спеша мы сделали круг над бухтой Тагалахт, и, покачав крыльями над батареей на мысе Хунденсорт, повернули вдоль берега в сторону острова Даго. Надо было проверить береговую линию вплоть до пролива Солоэзунд.
На полпути к селению Паммерорт мы увидели выбросившийся на берег германский крейсер. В его борту зияла огромная дыра. А недалеко от него из воды, словно погребальные кресты, торчали мачты нескольких затонувших германских судов. И снова обломки, и снова трупы. И жирные радужные пятна на воде — похоже, что тут разлился бензин или мазут.
Похоже, что сегодня ночью или ранним утром здесь произошло сражение, по масштабам, пожалуй, ненамного уступающее тому, что произошло в прошлом году у побережья Ютландии. А странно то, что в наличие только побежденные, но не видно победителей. Вряд ли наши линкоры могли выйти из Гельсингфорса, и устроить германцам такой погром. Хотя бы, потому, что с самого начала войны командование флотом тряслось над ними как нищий над найденным в грязи червонцем. Ну, а прорыв британского флота в Балтику — это сказка для детишек. Во-первых, вряд ли англичане смогли бы пройти заминированные Датские проливы. Вон, взять, к примеру, их подводные лодки, которые базируются и нас в Гангэ. Так они прорывались через Зунд с большим трудом, рискуя подорваться на минах, выставленных там всеми, кому не лень. А тут эскадра дредноутов! Во-вторых, это означало бы, что Британское адмиралтейство разделило силы, и дало германскому командованию шанс уничтожить свои линкоры по частям. Нет, англичане, скорее всего, тут совсем не причем. Мне было непонятно, откуда еще в Балтике могли взяться другие линейные силы, не наши и не английские. А другие типы кораблей вряд ли могли бы устроить такой погром, и нанести германцам такие страшные потери.
