Сначала управляющий вызвал электрика, а потом позвонил в соседний отель. Кому-то из новоприбывших гостей придется остановиться там. После этого он быстро просмотрел почту. В конце каждой недели он скрупулезно возвращал все письма, адресованные Агати, почтальону, а тот, в свою очередь, доставлял их начальнику местного почтового отделения, одному из самых ленивых государственных служащих в округе. В его обязанности входил в том числе поиск людей, которые не оставили адреса для пересылки, но он редко это делал. «Половина из них наверняка живут уже где-нибудь в Австралии!» – шутил он.
Основную массу корреспонденции составляли счета, которые управляющий отложил в сторону, также была пара запросов на бронирование номера – их он тут же вскрыл. На одном из посланий значился адрес отеля, однако его название не указывалось. Имя же адресата было написано столь коряво, что управляющий смог разобрать лишь первые буквы имени и последние – фамилии. Они имели сходство с его собственными именем и фамилией – Маркос Андреакис, – а потому он вскрыл конверт своим изящным серебряным ножом и достал письмо.
На одиночном листе бумаге он обнаружил список продуктов: мука, яйца, сахар… Это показалось управляющему чрезвычайно странным. Озадаченный, он перевернул листок. С обратной стороны карандашом был написан некий текст. И хотя управляющий сразу понял, что послание предназначается не ему, первая строчка привлекла его внимание.
Дорогой Манолис,
как ты, наверное, знаешь, в настоящее время я нахожусь в тюрьме, где отбываю пожизненное заключение за убийство своей жены Анны.
В эту минуту в кабинет заглянул портье, которому требовалась помощь в решении проблем клиента. Однако управляющий замахал на него рукой, пробормотав: «Подождите минуту», – и продолжил читать письмо, заинтригованный его первыми строками.
Мои дни подходят к концу, и скоро я буду со своим Создателем. Он не примет меня, пока я не поделюсь с тобой, Манолис, причиной своего поступка. Я взял на душу самый тяжкий грех, который только можно себе представить, – лишил жизни другого человека.
Мы с Анной были женаты несколько лет, но у нас не было детей. Потом словно чудом она зачала и родила дочь Софию. Я, конечно, очень хотел сына, однако второй беременности так и не дождался. Тогда я поехал на обследование в Ираклион, чтобы узнать, кто из нас был виноват в том, что у меня не было наследника. Анне я о своем визите в больницу не сказал. Анализ был довольно простым, а результат – практически мгновенным. Спермограмма показала, что я не мог иметь детей. Я не мог быть отцом Софии.
В тот день я вернулся домой очень рано. Поднявшись на второй этаж, я услышал, как вы с Анной занимаетесь любовью в нашей супружеской постели.
Я был одновременно оскорблен и раздавлен, моя гордость была уязвлена – и все это за один день. Не всякому человеку выпадает испытать подобное унижение. Некоторое время мне удавалось сдерживать свой гнев, но в ту августовскую ночь, когда мы приехали в Плаку, Анна призналась мне в том, что никогда не любила никого, кроме тебя. Она открыто издевалась надо мной и смеялась мне в лицо. Это заставило меня схватиться за пистолет.
Моя совесть не позволяет мне покинуть этот мир, не открыв правду об отцовстве Софии.
Да пребудет с тобой Бог.
Твой двоюродный брат Андреас
Маркос Андреакис еще раз перечитал письмо.
На досуге управляющий с удовольствием полистывал детективы, пытаясь угадать настоящего убийцу, прежде чем его имя будет раскрыто. Однако сейчас он чувствовал себя так, будто сразу же ознакомился с последними страницами очередной детективной истории. Маркос был слегка шокирован честностью и прямотой этого невымышленного убийцы. Он сложил письмо и сунул его в карман рубашки, чтобы вечером показать супруге. После этого он направился к стойке регистрации – разбираться с очередным гостем, рассчитывавшим на номер в переполненном отеле.
Супруга управляющего также была заинтригована этим странным карандашным посланием, но согласилась, что они ничего не могут сделать для того, чтобы письмо попало в нужные руки. Женщина положила его на комод рядом с настольными часами, уверенная, что письмо непременно нужно сохранить. Когда часы в конце концов отправили в ремонт, конверт упал в щель между комодом и стеной, и о нем благополучно забыли.
