Аманда вскрикнула от боли, дернулась и замерла. Мартину, которому хотелось завоевать ее, утвердить свое право на нее, сделать ее своей, потребовалась вся его выдержка, чтобы не шевелиться. Он поднял голову и заглянул ей в глаза.
Аманда учащенно дышала. Боль не проходила, даже немного усилилась. Она открыла глаза и устремила на Мартина затуманенный взгляд.
– Господи! – медленно выдохнула она.
Ее взгляд прояснился, она задвигалась под ним.
– Нет! – предостерегающе воскликнул Мартин, нежно целуя ее. – Подожди минутку.
У Аманды вырвался судорожный вздох.
– Такое ощущение…
Мартин стал целовать ее и вскоре почувствовал, как напряжение покидает ее тело.
Оно капитулировало.
Это был сладчайший момент в его жизни, дополненный ощущением правильности выбора. Он получает то, что ему причитается, это его право, его привилегия. Это цель, к которой он стремился всю свою жизнь, и понимание этой цели пришло только сейчас.
Больше Мартин не думал, он подчинился инстинкту и начал медленный ритмичный танец любви – танец, который он мог исполнять только с Амандой, его второй половиной. Их тела переплетались, зеркально повторяя движения друг друга, ими двигала страсть отдаться и овладеть. Аманда ускорила темп и, вцепившись в его плечи, согнула ноги в коленях и подняла их почти до талии, шире открываясь ему. Она стонала, выкрикивала его имя, и это еще сильнее распаляло его. Он приподнялся на руках и стал входить в нее резкими, мощными толчками. Она бесстрашно принимала его в себя, ее тело легко поддерживало заданный им ритм. Он тонул в ее влажном, горячем лоне, оно обхватывало его, как будто было создано для него. Больше не существовало двух людей, сплетенных в объятиях, они стали одним целым, соединенным общей страстью, соединенным полностью, без остатка – навсегда.
Мощная волна подхватила их и вознесла на самый верх.
Они забились в экстазе, шепча имена друг друга.
Аманда замерла. Она ощущала только блаженство, наслаждение и радость. Она наполнялась счастьем от сознания, что все это подарил ей Мартин и что он все еще с ней. Она чувствовала его в себе, ощущала жар его тела и знала: то, что случилось сейчас, было не просто соитием.
Она восторжествовала, однако ее торжество было совсем иного рода, чем она ожидала. Далекое от девичьего ликования, оно скорее походило на глубочайшее удовлетворение, на бескрайнюю нежность, на радость от того, что Мартин желает ее. Аманда чувствовала себя женщиной, нашедшей своего единственного, свою судьбу. Свое будущее.
Она сжала руками его голову, приподнялась и страстно поцеловала, а потом, оторвавшись от него, с тихим вздохом устало откинулась на подушки.
Он утратил способность думать.
Это открытие вызвало в нем панику. Он изо всех сил пытался сосредоточиться, но голова оставалась пустой.
Мартин не представлял, как долго он лежал обнаженный рядом с Амандой, прежде чем вернулся к действительности. Это должно было бы испугать его. Но вместо этого…
Он с готовностью игнорировал отсутствие мыслей в голове и с радостью принимал новые ощущения.
А эти самые ненасытные чувства устроили в его душе самую настоящую бурю. Вроде бы они должны были успокоиться после того, что ему отдала Аманда, после того, что он взял у нее однако все никак не унимались.
Мартин с нежностью взглянул на Аманду. Обнаженная, она лежала прижавшись к нему, в его объятиях. Именно там, где и следовало.
Он не впервые испытывал удовлетворение после соития, но в этот раз его поразила глубина этого чувства, полная отрешенность от действительности. Все его ощущения были другими, только он не мог определить, в чем же различия.
Просто они были сильнее. Богаче. Глубже.
Всеобъемлющими.
Более опасными. Потому что могли превратиться в настоятельную потребность.
В то, в чем он будет нуждаться. И то, чего будет желать.
Мартин понимал, что следует все обдумать, что они с Амандой перешли за грань, установленную их обществом, и теперь им предстоит искать путь назад. Однако как он ни старался здраво оценить ситуацию, мысли упорно разбегались, уступая место чувствам, ярким и одновременно хрупким. В конце концов он уступил – и очарованию момента, и силе чувств – и просто залюбовался Амандой, женственными линиями ее тела, нежностью кожи. Ему было приятно вслушиваться в ее тихое дыхание и лениво перебирать разметавшиеся локоны.
