Вот и сегодня Мартин подпирал стену на рауте миссис Эмерсон и наблюдал за кружком, центром которого была Аманда. Шел какой-то спор, причем интеллектуальный, а не сексуальный, что довольно странно для подобного общества, но вполне характерно для Аманды.
Внезапно из круга вышел Реджи Кармартен и испуганно оглядел толпу. Его взгляд упал на Мартина.
К удивлению Мартина, молодой человек подбежал к нему и, отбросив формальности, сбивчиво заговорил:
– Надо что-то делать. Еще немного, и она, – он махнул рукой в сторону Аманды, – попадет на зыбкую почву.
– Так остановите ее, – бесстрастно произнес Мартин.
– Если бы я мог, ее здесь не было бы! Это же очевидно! – нетерпеливо воскликнул Реджи. – Мне никогда не удавалось отговорить ее, если она закусила удила. А закусила она удила с того момента, когда вы предложили ей партию в вист.
Это было прямым обвинением, но Мартин и так чувствовал свою ответственность – вполне объяснимую с моральной точки зрения – за бесстыдное поведение Аманды. Хотя вряд ли Реджи понимал, в чем именно заключается его вина. Возможно, его умозаключения нелогичны – ведь это как-никак ее выбор, – однако он понимает все это именно так.
Мартин снова посмотрел на расшумевшуюся группу.
– Что обсуждали?
– Гравюры.
– Гравюры? – изумленно переспросил Мартин.
Реджи с омерзением кивнул:
– Точнее, рисунки определенного сорта… ну, вы понимаете. Аманда об этом и не догадывается. Еще чуть-чуть, и она попадет в тщательно расставленную ловушку, – он тревожно оглянулся, – если уже не попала.
Мартин чертыхнулся и посмотрел в ту же сторону. К его облегчению, спор пока был в самом разгаре. Аманда что-то доказывала.
– Они сначала позволят ей связать себя собственными же аргументами… Там Кертин, да и Маклинток тоже.
Это многое объясняло.
– Проклятие!
Мартин наблюдал, решая, как лучше вмешаться. Жаль, что здесь нет ее кузенов: в последнее время, перемещаясь с места на место вслед за Амандой, он почему-то не встречал их. А искать их на светских мероприятиях – занятие не для него.
Мартин посмотрел на юношу.
– Если я вытащу ее из этой передряги, пожалуйста, предупредите ее кузенов. Дьявола, или Вейна, или кого-то другого.
Реджи уставился на него, как на сумасшедшего.
– Но я не могу. – Мартин нахмурился, и юноша пояснил: – Ведь я ее друг.
Мартин секунду изучающе смотрел на Реджи, потом хмыкнул и перевел взгляд на Аманду.
– Кажется, решать только мне, – вздохнул он.
К тому моменту, когда Мартин появился у нее за спиной, Аманда уже полностью потеряла надежду. В течение последней недели ее отчаяние росло, улыбка с каждым днем все больше напоминала ухмылку, а поведение становилось возмутительным. Вот и сейчас она уже почти вплотную приблизилась к опасной черте, и в общем-то ей было все равно. Она с ужасом для себя обнаружила, что без Мартина Фалбриджа ей безразлично все то, что раньше имело огромную ценность. Что впереди ее не ждет ничего, кроме скучного и добродетельного замужества. Она уже устала от развлечений, предлагаемых полусветом, от этого жалкого подобия того, что происходило в высшем свете, от менее эрудированных собеседников и менее искреннего веселья. Ей не нравились холодные взгляды мужчин и лицемерие женщин.
Сегодня ее отчаяние достигло предела, и она позволила себе играть с огнем, хотя в глубине души понимала, что поступает неправильно. Однако у нее было слишком тяжело на сердце, поэтому ей не хватало душевных сил прекратить всю эту вакханалию.
Появление Мартина на секунду подняло ей настроение, но одного взгляда на его мрачное лицо хватило, чтобы она тут же пала духом.
– Итак, милорд! – Аманда с вызовом посмотрела на него. – Вы с кем – с теми, кто за или против?
– А о чем спор? – спросил Мартин.
– Здесь утверждают, что лучшие из гравюр должны разжечь страсть женщины.
Аманда стойко выдержала его взгляд, умело скрывая свое презрение к обсуждаемому вопросу. Когда зашел разговор о том, что одна из последних гравюр настолько великолепна, что ей противостоять невозможно, она заявила, что, по ее мнению, по воздействию на женщину этот вид искусства переоценен. Все мужчины, участвовавшие в споре, отнеслись к ее словам пренебрежительно, а ее мнение не взяли в расчет.
