«Также извещаю вас о необходимости вступления в права наследства, завещанного вам вышеупомянутой особой», — прочла еще раз Кэт, скользя взглядом по строчкам. Ах, бабушка…
Прислонившись к стене, она закрыла глаза, и по ее щеке поползла слеза. Элинор Эшбрук была сложным человеком, и характер ее многие считали непростым, но Кэт все равно любила ее. И ей трудно было поверить, что бабушки нет… уже почти месяц!
Кэт побрела в гостиную и опустилась на диван.
Одно за другим, вертелось в ее голове. Одно за другим… Командировка в Таиланд, беседа с любовницей Стива, а теперь еще и известие о смерти бабушки Элинор! Наверное, нужно сообщить матери. Хоть они и не ладили, но должна же она узнать о кончине свекрови.
Однако, прежде чем сделать этот звонок, Кэт направилась на кухню и сварила себе чашку кофе. Лишь медленно выпив его без сливок и сахара, зато с добавлением коньяка, она вернулась в гостиную.
Рита ответила на звонок сразу.
— Я думала, ты еще на работе, — с оттенком удивления произнесла Кэт, услышав голос матери в трубке. — Собиралась перезвонить туда.
Рита жила близ Болхэма, в коттедже, который они некогда купили с Джимом. Ей далеко было добираться на работу в офтальмологический центр, и возвращалась она поздно.
— У нас сегодня санитарная обработка помещений, поэтому рабочий день закончился раньше. Ты откуда звонишь?
— Из дому. Вчера вернулась из командировки.
— Ну как ты? Как себя чувствуешь? Какая сейчас обстановка на островах?
Некоторое время они обсуждали служебную поездку Кэт, затем, после небольшой паузы, она сообщила матери о касающемся их семьи печальном известии и прочла телеграмму.
Некоторое время Рита молчала, потом медленно произнесла:
— Значит, Элинор больше нет… Что ж, как говорится, пусть земля ей будет пухом. Так она и не смирилась с тем, что мы с Джимом поженились… — Повисла новая пауза, затем Рита добавила: — Выходит, тебя можно поздравить.
В первую минуту Кэт не поняла о чем речь, но быстро сообразила, что мать имеет в виду вторую часть телеграммы.
— Ты про наследство? Да, наверное…
Рита негромко рассмеялась.
— Впервые сталкиваюсь с подобным безразличием со стороны человека, на которого свалилось финансовое благополучие!
— Просто я еще не привыкла к этой мысли…
— А между тем Элинор оставила тебе изрядный куш. Ведь ты единственная наследница всего ее состояния, включая также недвижимость. Отныне до конца жизни ты можешь ничем не заниматься, благополучно существуя на проценты от капиталов своей бабки.
— Да? — Кэт действительно еще не освоилась с тем, что у нее неожиданно появилась возможность кардинальным образом изменить свою жизнь.
— Конечно, глупенькая! Тебе теперь вполне можно оставить работу, и ты не почувствуешь разницы в своих ежемесячных доходах. Впрочем, не исключено, что они окажутся даже выше твоей нынешней зарплаты.
— В самом деле?
Слова матери озадачили Кэт. Она никогда не мечтала о праздном образе жизни. Напротив, все ее помыслы были направлены на достижение высот в избранной профессии. И вот сейчас она неожиданно столкнулась с неожиданной возможностью выбора дальнейшего существования.
— Все зависит от тебя, — сказала Рита. — На твоем месте я бы все хорошенько взвесила и лишь затем принимала решение.
— То есть ты и впрямь допускаешь, что я могу бросить больницу и…
— А почему бы нет? — спокойно произнесла Рита. — Перед тобой открываются совсем иные перспективы, и ты должна это учитывать. Разумеется, я вовсе не хочу сказать, что тебе непременно следует изменить привычный стиль жизни. Но подобное случается не всегда и не со всеми. Подумай над этим.
— Я люблю свою работу… — пробормотала Кэт.
— Знаю. И замечу, что одно не исключает другого. В деревне тоже найдется работа для врача. А тебе, помню, в детстве нравилось бывать в Грейт-Бенсее. Верно?
Кэт вдруг живо вспомнила, как, будучи маленькой девочкой, качалась на качелях, установленных в окружающем дом саду. Металлический механизм поскрипывал над ее головой, и к его мерным звукам примешивались доносящиеся с разных сторон редкие глухие удары — это падали с веток на землю перезревшие груши. Их аромат витал в воздухе.
