А еще зомби нужно использовать для полетов на Венеру или Марс. Воздуха им не надо. Сна не надо. Автомат будет им выкидывать пайки. А зомби за это будут строить на планетах города для будущих поселенцев-людей.
В общем, если мыслить про зомби позитивно, а не шарахаться от них, как от чумных, то наша цивилизация вполне может получить до фигищи бесплатных и бесстрашных покорителей Галактики, которым не страшны космический вакуум и солнечная радиация и не нужны скафандры и тренировки на центрифугах.
7
«Кажись, моим мыслям придан нужный угол отскока от текста», — подумала я, доставая следующий опус — «Миллион оттенков серого» Милки Живоглотовой.
Раскрыв оный на середине, прочла там следующее:
«А вот еще случай был. В наше модельное агентство взяли деваху с толстыми ляжками и здоровенным задом. Эту деваху собирались задействовать в рекламе одежды для толстушек.
Но проект с толстушками не проканал (оказалось никто из этих теток не считает себя толстой). И тогда директриса сказала девахе, мол, посиди на диете или поголодай детка, но чтобы жопа у тебя через месяц из двух баскетбольных мячей превратилась в один волейбольный.
И деваха с ходу взялась за голодание. Скинула весь жир. Стала скелетом, обтянутым кожей. А кожа стала весьма явственно сереть. И на ней мы увидели столько оттенков серого, сколько не видали за всю жизнь и вряд ли еще когда-либо увидим.
Сначала у нее был просто бледно-серый оттенок. А на третью неделю кожа у девахи стала черновато-серой, а глаза засветились красным светом.
Когда я встречалась взглядом с этим чудовищем, то не могла оторвать взгляда от этих глаз. В них клубились голод и жажда крови. В этот момент у меня в голове крутилось только одна мысль: «Если уж она не зомби, то кто тогда?»
Прошло немного времени и у нас в агентстве начали пропадать люди, чему я совсем не удивилась».
«Ха, а где бы удивились! — я сунула Милку обратно на полку. — Кругом алчные жлобы и самовлюбленные кретины. Кому какое дело до съеденных девчонок?»
Вот это-то и есть, сестрицы, самое страшное для человечества: его потихоньку едят, а ему по фигу мороз.
Нет, понятно, когда пропадут без следа или будут найдены в виде бродячих скелетов миллионы людей, тогда, конечно, поднимется шум. И тысячи всяких там гундосых экспертов по эволюционной биологии, социологов-парапсихологов и прочих специалистов-биологов и депутатов Европарламента заголосят: «Мы все умрем!»
Но поздно будет пить контрабандный боржом. У цивилизации к тому моменту уже отвалятся почки. И печень. И мозги.
8
Я достала из шкафа книгу «Дух Ямато против мастеров кун-фу» лауреата Нобелевской премии по литературе Сцуки Кишкимото.
«Уж у нобелевца наверняка найдется какой-нибудь хитрый план борьбы с зомби», — решила я и приступила к чтению страниц, наполненных истинно самурайским (мечи, кровь, кишки, пафос и идиотизм) духом:
«Представьте: существо, за которым бежишь, внезапно растворяется во мгле, а потом оказывается за твоей спиной и рвет тебе клыками глотку, как Тузик грелку.
Это была бойня. Во мгле какая-то тварь — наверняка, какой-то ханьский мастер-оборотень — рвала на куски нашу роту императорской гвардии в клочья. И тут наш командир — почтеннейший и бесстрашнейший Акира Хрюши — поднял вверх свой фамильный самурайский клинок, на лезвии которого заиграло невесть откуда взявшееся солнце, и сказал фразу, которую я запомнил навсегда:
— Путь воина — путь смерти. И главное на этом пути — не поскользнуться на каком-нибудь говне. Бежим к форту!
И мы бесстрашно дунули к береговой батарее — дунули так, что ветер зашумел в наших ушах, а воздух словно загустел, и его тяжело было продавливать грудью, несясь, что есть сил, вперед.
А вслед нам несся обидный, издевательский смех, пакостнее которого я не слышал даже от своей досточтимой прабабушки-алкоголички…»
— Не то ты пишешь, Сцука! Когда зомби станут президентами и председателями парламентов, это нас, простых и благородных самураев будут резать где ни попадя, ибо все силовые ведомства окажутся в покрытых трупными пятнами ручонках зомбиков, — заявила я разочаровавшему меня автору и поплелась на кухню завтракать.
