Доктор принялся постукивать каблуком о ножку табуретки.
Данн всегда говорил, что Уиннер любопытен, как кошка.
– Не хочешь поделиться новостями со старым другом?
Ник про себя ухмыльнулся, сознавая справедливость его предположения. Какая польза от добрых вестей, если нельзя ими поделиться? И все же он был намерен еще немного помучить доброго доктора. Данн бы настоял на этом.
– Спросите Мэйбл. Кажется, она все знает.
Постукивание стало нетерпеливее и громче.
– Я спрашиваю тебя.
– Да, кое-что есть.
Постукивание прекратилось.
– Я заказал новые карточки для своей конторы. Хотите посмотреть?
– Не мути воду, Ник. Перестань скрытничать. Идет дело или нет?
Ник помучил доктора еще с минуту и кивнул:
– Данну это удалось.
– Черт возьми! – выдохнул Уиннер, хлопнув рукой по стойке. – Сама королева Англии! – Он усмехнулся. – Будь здесь Данн, он угостил бы выпивкой всех присутствующих.
– Да уж, угостил бы. Он бы тоже расспросил меня обо всем, до мельчайших подробностей. Не каждый день безродный сирота встречается с королевой Англии.
– Ты встречался с королевой Англии? – воскликнул Уиннер. – С королевой Шарлоттой?
– Разве у нас есть другая королева?
– Ушам своим не верю!
– Рад, сэр, что наконец-то мне удалось произвести на вас впечатление. – Ник усмехнулся.
– Нет, паренек. – Уиннер хлопнул его по спине. – Ты произвел на меня впечатление в первый же день нашего знакомства, когда был еще сопливым мальчонкой. Просто я никогда об этом не говорил. Так какая она?
– Кто? – поддразнил Ник.
– Черт тебя побери! Королева Шарлотта!
– Ладно, сейчас расскажу. Она совсем не такая, какой я ее себе представлял. Она величественна, как и подобает королеве. Но вовсе не такая, какой ее изображают.
– Более впечатляющая?
– Наоборот.
– Что, коротышка?
– Нет, но не такая высокая, как на портретах. Должно быть, ее ставят на помост, когда пишут ее портреты.
– И что, она такая же простоватая, как о ней говорят?
– Нет, она слишком сильная личность, чтобы казаться простоватой. У нее проницательный взгляд. Кажется, будто она видит тебя насквозь и даже замечает все скелеты в твоем шкафу.
– Клянусь честью! – выдохнул Уиннер. Глаза его округлились от изумления. – Рад, что это ты, а не я стоял перед ней. Мне бы показалось, что я очутился в море среди акул. Так что тебя просили сделать для нее?
– Расследовать кое-что, способное дать нежелательные всходы.
– Хочешь сказать, что ты был ограничен в своих действиях?
– По правде говоря, не был.
– Но тебе заплатили?
– И весьма прилично. – Ник похлопал по нагрудному карману. – После выплаты жалованья Мэйбл останется кругленькая сумма, которую я положу на счет приюта.
Щеки Уиннера раскраснелись, глаза засверкали от возбуждения.
– Это прекрасная возможность, Ник. И неожиданная. Именно в тот момент, когда нам нужно влиятельное лицо…
– Я верю в Андерсен-Холл не меньше вашего, доктор, – перебил его Ник. – Необходимо, чтобы у детей оставалась эта надежная гавань, где они могли бы научиться ремеслу. Но едва ли я смогу просить королеву Англии вмешиваться в наши дела.
– Почему бы и нет? – погрозил ему пальцем Уиннер. – В мире нет ничего невозможного.
– Пожалуйста, сэр, ни слова больше.
– Ты должен раздуться от гордости.
– Конечно, я счастлив. – Ник пожал плечами. – Но чтобы раздуваться от гордости, необходимо приложить максимум усилий. А сейчас я не могу себе этого позволить.
– Данн хотел бы видеть тебя счастливым, Ник.
Ник едва сдержал улыбку.
– Нет, не совсем так. Он хотел, чтобы я был счастлив, трудолюбив, честен, справедлив и обеспечивал свою будущую семью.
– Он был немножко тираном.
– Но любимым тираном.
Уиннер поскреб заросший темной щетиной подбородок.
– Итак, когда же ты остепенишься и заведешь семью, Ник? Ведь тебе почти тридцать. Как и мне.
Ник взболтал пиво, глядя, как оно пенится.
– Не думаю, что я создан для семейной жизни, сэр.
– А почему нет, черт возьми?
Плечи Ника опустились, будто на них легло тяжкое время.
– Хотя бы потому, что у меня никогда не было семьи.
– Возможно, и не было в традиционном смысле. Но ведь Андерсен-Холл – это одна большая семья. Ты посмотри на себя! Теперь ты доверенное лицо королевы. Ради всего святого!
