— Вы представляете себе процесс слияния разумов слишком примитивно, Ричард. Разумеется, оба экземпляра вашей личности сохранят полную автономию во время любых активных действий… и неактивных тоже… словом, в период бодрствования. Слияние сознаний требует величайшего сосредоточения, и это происходит, когда обе личности одновременно погружаются в транс, когда все внешние раздражители отключены и организм отдыхает, полностью расслабившись, в абсолютном покое…
— Вы имеете в виду сон?
— Да, например сон. Днем вы действительно будете разными людьми, но сон восстановит целостность вашей личности. Произойдет обмен информацией, и утром каждый из вас узнает все, что случилось с его двойником.
— Хм-м… любопытно… — протянул Блейд, постепенно успокаиваясь. — Вы рассуждаете об этом с таким знанием дела, словно сами пережили нечто подобное… Джек, вы не блефуете?
— Ричард, Ричард… — Хейдж шаркающей походкой подошел к столу, сел и, опустив голову, сильно потер виски. Лицо его, суховатое, смуглое, внезапно осунулось и постарело; казалось, перед странником не мужчина, еще не достигший пятидесяти, а восьмидесятилетний старец. — Я действительно пережил нечто подобное… почти десять лет назад, после смерти Лейтона… Вы помните, что тогда я болел несколько дней?
Блейд в изумлении уставился на него.
— Вы… вы шутите? Джек, мой дорогой, вы вполне здоровы?
Хейдж грустно усмехнулся; сейчас он как никогда походил на старика Лейтона — если не считать отсутствия горба.
— Его светлость лорд Лейтон умер в августе восемьдесят второго, — тихо произнес он, — но разум покинул его за четверть часа до клинической смерти. Я имею в виду в прямом, а не в фигуральном смысле, Дик. Поэтому нельзя сказать, что старик отдал Богу душу… его душа, его сознание — тут… — Хейдж коснулся пальцами виска. — И перед вами, Ричард, не прежний Джек Хейдж, а Хейдж с изрядной примесью Лейтона…
Американец замолчал, глядя на крышку стола; щеки его заметно побледнели.
Блейд, застывший в своем кресле, словно статуя, не знал, как относиться к услышанному. Ему довелось многое повидать в жизни, но он редко впадал в состояние такой растерянности. Вдруг ему вспомнился Уренир, обитатели коего могли свободно оперировать своими разумами, переселяясь из тела в тело, меняя облик, словно изношенную одежду. Он сам превратился в Уренире в кентавра, в сказочное существо с четырьмя копытами, телом лошади и торсом человека! Он мог — при желании, разумеется — претерпеть и более поразительную метаморфозу, трансформировавшись в Урена, в облако разумной плазмы, в вечное существо, наделенное божественным могуществом!
Но то был Уренир, обогнавший Землю в своем развитии на сотни тысяч или миллионы лет… И восторженное удивление, которое он испытывая при виде чудес Большой Сферы, нельзя было сравнивать с чувством, охватившим странника здесь, в устной и тихой комнате научного центра, в Лондоне, на Земле Это чувство вряд ли стоило считать удивлением; скорее — оторопью.
Наконец Блейд прочистил горло и нерешительно спросил:
— Как же мне называть вас… сэр?
Американец покачал головой.
— Я вижу, Ричард, вы уже сомневаетесь в том, кто я такой… Все же перед вами Джек Хейдж, старина! Джек Хейдж, унаследовавший память и знания лорда Лейтона… Вы думаете сейчас о его посмертном письме, адресованном вам? В котором он обещал встретиться с вами во плоти? Вот это и случилось, Дик… И это происходило не раз и не два за те годы, на протяжении которых мы вместе работали над проектом…
Блейд поднялся, подошел к бару, щедро плеснул виски в стакан и, не разбавляя, выпил. В голове немного прояснилось. Второй стакан, наполненный до половины, он протянул Хейджу.
— Выпейте, Джек… вам это не повредит.
— Спасибо, — американец проглотил обжигающую жидкость в три глотка и закашлялся. Подождав, когда он придет в себя, Блейд поинтересовался:
— Как это было, Джек? Ну, в первые дни?
— Ужасно! Я едва не сошел с ума! Понимаете, мы с Лейтоном все же были разными людьми… Но старик оказался весьма предусмотрительным! Он разработал специальную методику и велел заготовить целый набор сильнейших препаратов… Словом, я провел в полубреду двое или трое суток, пока процесс не завершился. Лежал на кровати в состоянии транса, а Крис потчевал меня успокоительным.
