Но если бы она взяла с собой девочку, то и Эми погибла бы... А Эми в то время еще не было и года. Малышка, к счастью, не помнила свою бездушную мать.
К тому же у Эми остался Майкл, который любит и лелеет ее.
И Брэнд, который хранит портрет Эми в запертом ящике своего письменного стола. Было совершенно очевидно, что он очень любил девочку, любил как собственную...
Шарлотта внезапно открыла глаза и в изумлении уставилась на Вивьен:
– Значит, Эми...
Вивьен отвела взгляд и пробормотала:
– Совершенно верно. Брэнд – ее отец.
Охваченная самыми противоречивыми чувствами, Шарлотта не могла вымолвить ни слова. Она негодовала, потому что Брэнд осуждал ее, а сам совершил предательство по отношению к другу; и она испытывала к нему сострадание, потому что не могла забыть, какая мука была в его взгляде, когда он обнимал Эми.
– Ты уверена? – спросила она наконец. – Ты совершенно уверена в том, что именно Брэнд – ее отец?
– У Брэнда есть родимое пятно. Есть оно у Эми и есть у меня. Вот здесь. – Со слабой улыбкой Вивьен прикоснулась к своему бедру. – Это семейная отметина.
– Тогда ты приходишься ей не только приемной матерью, но и тетей, – пробормотала Шарлотта.
– Да, верно, – подтвердила Вивьен. Она поставила чашку на блюдце и, подавшись вперед, проговорила: – Шарлотта, ты не должна никому об этом рассказывать. Только Брэнд, Майкл и я знаем правду. Теперь еще и ты.
– А Розочки?..
Вивьен покачала головой:
– Думаю, что им ничего не известно. Так хочет Майкл, и я с ним согласна. Чем меньше людей знают, тем лучше. Пойми, если в обществе об этом узнают, репутация Эми будет запятнана.
– Ох, эти светские условности... – пробормотала Шарлотта. – Но ведь во всем виноват Брэнд. Он соблазнил жену своего лучшего друга. Пусть общество порицает его – при чем же здесь невинная девочка?
Однако Шарлотта прекрасно понимала: Вивьен права, и репутация Эми действительно пострадает, если в обществе станет известно, кто на самом деле отец девочки.
– Но дело не только в репутации Эми, – продолжала Вивьен. – Майкл относится к ней как к своей дочери. И он не перенесет, если она будет считать своим отцом кого-то другого.
– Я понимаю, – кивнула Шарлотта.
– Надеюсь. – Вивьен встала с кресла – и вдруг упала перед Шарлоттой на колени. Схватив ее за руки, она проговорила: – Пожалуйста, ради Майкла, ради Эми поклянись, что никогда никому об этом не расскажешь.
Шарлотта судорожно сглотнула. Великодушие бывшей подруги сразило ее. Хотя она когда-то предала Вивьен, та простила ее и доверилась – никакое отпущение грехов не могло бы с этим сравниться.
С трудом сдерживая слезы, Шарлотта прошептала:
– Да, конечно, обещаю... – Она крепко обняла Вивьен. – О, дорогая, спасибо тебе. Спасибо за доверие.
Вивьен с улыбкой отстранилась. В ее глазах тоже блеснули слезы. Немного помедлив, она с озабоченным видом проговорила;
– Но наверное, и Брэнду не следовало бы сообщать, что тебе стало об этом известно.
– Я не скажу ему, что узнала это от тебя. Пусть думает, что я сама догадалась. Видишь ли, я нашла у него в столе миниатюру Эми.
– Это я заказала для него ее портрет, – призналась Вивьен. – Майкл тогда страшно рассердился и накричал на меня, но я все же убедила его, что так будет правильно. – Она снова сжала руку Шарлотты. – Я не боюсь, что Брэнд рассердится на меня. Меня больше волнует, что он разозлится на тебя. Он очень скрытный человек, мой брат.
Шарлотта прекрасно знала об этом. И еще она знала, что Брэнд обманщик и соблазнитель. Но он любит Эми. Боже милостивый, он любит дочь, которую никогда не сможет назвать своей.
Брэнд резко постучал в дверь и принялся расхаживать по террасе небольшого ветхого особняка, расположенного неподалеку от Странда. Крыша дома, поддерживаемая двумя полуразвалившимися колоннами, опасно просела, окна же в лучах закатного солнца казались необыкновенно мрачными. Раньше Брэнд даже не подозревал, что Джеймс Уэдерби живет в такой лачуге.
«Вернее, жил», – мысленно поправил он себя. Этим утром Уэдерби был найден мертвым.
Брэнду сообщили новость, когда он одевался после боксерского поединка. К нему в раздевалку ворвался сияющий от радости Урия Лейн; Урия ликовал – ведь именно он принес это известие, пусть и трагическое. Правда, подробностей Лейн не знал. Не знал даже обстоятельств смерти Уэдерби. Тело покойного было доставлено в похоронное бюро – вот все, что он мог сообщить.
