Шарлотта распахнула глаза, и взгляды их встретились. Ей ужасно хотелось сказать «да», однако она пробормотала:
– Ты прав, это была глупая затея.
Он вздохнул – и вдруг одарил ее ослепительной улыбкой.
– Все мне об этом твердили, Шер. Но вероятно, я настолько испорчен, что давно забыл, как поступают нормальные люди. – Улыбка исчезла с его лица, и он легонько прикоснулся к ее щеке. Его глаза подозрительно увлажнились. – Я только знаю, что быть с тобой, Шер, это... что-то новое для меня. С тобой мне хочется стать лучше.
– Я никогда не пыталась тебя изменить, – прошептала она. – Это желание должно исходить от тебя самого.
– Так оно и есть. Поверь, Шер, я хотел умереть, после того как ты покинула Лондон. Я не могу без тебя жить. – Он смотрел на нее с нескрываемым обожанием. – Я люблю тебя, Шарлотта Куинтон. И всегда буду любить.
Именно это она и хотела услышать. И тотчас же исчезли все ее сомнения, и она бросилась в его объятия:
– Я тоже люблю тебя, Брэндон Виллерз. Я никогда не думала, что можно так любить.
Их губы слились в страстном поцелуе, исполненном восторга и желания. Она прижалась к нему всем телом и осторожно провела кончиками пальцев по его гладко выбритой щеке и шраму в уголке рта. А он принялся поглаживать ее по спине и по плечам, словно не мог поверить, что она настоящая, живая.
В этот момент дверь открылась, и послышались возбужденные голоса. Из-за плеча Брэнда, все еще сжимавшего ее в объятиях, Шарлотта увидела старушек, застывших на пороге.
Розочки улыбались, но больше всех радовалась ее бабушка – лицо Инид сияло.
– Что ж, мои милые, – проговорила она, – у вас для этого будет достаточно времени ночью.
Властная, как всегда, леди Фейвершем ударила тростью в мраморный пол и осведомилась:
– Ну что, вы готовы начать церемонию?
Брэнд посмотрел на Шарлотту с улыбкой и спросил:
– Что скажешь, дорогая? Я действительно решил покончить с прошлым. Ты выйдешь за меня замуж?
– Да. – Шарлотта тоже улыбнулась и провела кончиками пальцев по его губам. Любовь и нежность, светившиеся в его серых глазах, окончательно развеяли ее сомнения. – Но если ты все же будешь распутным порой – то только в уединении нашей спальни.
